Мужчины пожали друг другу руки, Энн и старый Ладюри расцеловались на прощание. Доминик забрал снаряжение, и они пошли к машине. Вдруг молодая женщина замерла на месте.
– Доминик, – прошептала она.
Тот уже обошел кабину и открыл дверцу с водительской стороны.
– Что?
– Ты не видишь?
– Что там?
– Платья, которые украли из моего номера. Доминик проследил за ее взглядом. Так и есть – платья в чехлах висели на зеркале с противоположной стороны кабины. Доминик быстро огляделся по сторонам. Никого подозрительного. Только Эдмон Ладюри шел к заднему крыльцу хозяйского дома.
– Залезай в кабину! – скомандовал он. Потом надо будет послать сюда кого-нибудь из полиции, пускай поспрашивают. А сейчас ему больше всего хотелось увезти Энн подальше. Он винил себя, что так увлекся съемкой и упустил злоумышленника. Ему поручили охранять эту женщину, а он тут грезит «высоким искусством», как будто жизнь и безопасность человека не важнее каких-то красивых картинок!
Доминик снял платья с зеркала и, внимательно осмотрев их, сунул в машину.
– Ничего не понимаю, – пробормотала Энн. – Зачем кому-то нужно меня запугивать?
– Еще не знаю. Но не намерен ждать, пока тебя действительно запугают.
– Послушай, Доминик, не поддавайся панике. Я не допущу, чтобы он, она или они помешали нашей работе. Этот проект для меня очень важен, и я не хочу его потерять. Тебе не кажется, что теперь дело на самом деле касается нас? Не пора ли тебе принять участие? – Она пустила в ход все свое обаяние и риторические навыки. – Ты же бывший полицейский, Кен! Как бы ты поступил, если бы сам вел расследование? Ты можешь поймать злодея?
– Не уверен, но могу попробовать. Закрой дверцу и сиди здесь, пока я поговорю с месье Эдмоном.
– Ну нет, одна я не останусь!
Они подошли к дому и постучали. Хозяин сам открыл им дверь.
– Что-то случилось? – спросил он.
– Нечто не слишком приятное, – ответил Доминик. – Нельзя ли узнать, ходил ли кто-нибудь вокруг нашей машины?
– Если кто и видел, то только Виктор, – сообщил месье Эдмон. – Надо у него спросить.
Они направились к будке у ворот, но там никого не оказалось. Впрочем, уже через несколько секунд подъехал молодой охранник на мотоцикле.
– Странные дела, месье Эдмон! – закричал он, затормозив и приглушив двигатель. – Я увидел там, впереди, белый фургон. Он стоял, и я решил подъехать посмотреть, в чем дело. Но как только приблизился, тот сразу уехал.
Доминик нахмурился.
– У фургона капот был загрунтован? – спросил он.
– Ага. Вы знаете, кто это был?
– Нет. Значит, они поехали к шоссе, да?
– Именно. Но их уже не догнать. Они быстро покатили. Обычно здесь часто останавливаются, чтобы фотографировать, так что я не особо дергался. Заволновался только, когда кто-то прошмыгнул между посадками и вскочил в фургон. Почти сразу же они и рванули.
– Мужчина или женщина?
– Сложно сказать. Наверное, все-таки мужчина. Впрочем, могла быть и высокая женщина в кепке.
– Месье Эдмон, – обратился Доминик к хозяину поместья, – пускай Энн побудет в доме. А я должен позвонить вашему сыну. – Он повернулся к молодой женщине. – Боюсь, на некоторое время нам придется прервать съемки. Пока не узнаем, кто это и что они замышляют.
– Нет, и думать не смей! – запротестовала Энн. – Если кто-то хочет меня напугать, пусть знает, что у него не получится! Предлагаю поехать на электростанцию прямо сейчас. – Ее бесило, что она должна менять планы из-за какого-то недоумка.
Доминик взял ее за плечи и легонько встряхнул.
– Не горячись. Давай посидим и все обмозгуем.
– Мне не нужно ничего обмозговывать. Мне нужно работать.
– И мне тоже. И ты часть моей работы, не забыла?
Энн сбросила его руки и вошла в дом. Конечно, Доминик прав. Она для него всего лишь часть работы.