Она пристально посмотрела на него и отвела глаза.
– А теперь давай обратно в отель. Я хочу внимательно посмотреть на завтрашние платья. —
– Энн, ты торопишься?
– Нет, а что?
– Я хотел заглянуть в «Каприз». Шеф сказал, что Мари Изабель тоже приходили письма.
– Отличная идея, – согласилась Энн. – Я с удовольствием посмотрю ателье. Кто поведет машину – я или ты?
– Я поведу, – решительно ответил Доминик. – Я знаю, куда ехать.
– Интересно, почему я не сомневалась, что ты это скажешь?
Они добрались до промышленного района Перпиньяна на противоположной окраине города и довольно быстро отыскали нужный адрес. Доминик ожидал увидеть стандартную фабричную постройку и удивился, когда гравийная дорога привела к аккуратному желтому корпусу с большими окнами, обсаженному цветами и деревьями.
Сразу бросалась в глаза яркая зеленая надпись «Каприз». Перед зданием находилась большая, недавно заасфальтированная стоянка для машин. Стеклянная дверь открылась, и вышла женщина в изящном брючном костюме, села за руль голубого спортивного автомобиля и укатила.
– Ничего себе! – пробормотал Доминик.
– Ничего себе, – эхом отозвалась Энн.
Они вошли в здание и попали в царство зеленых зарослей и огромных аквариумов с медленными, задумчивыми рыбами. Впереди виднелась стойка, но за ней никого не было.
– Эй! Добрый день! – воскликнула Энн. – Здесь есть кто-нибудь?
– Я за пальмой, – ответил женский голос.
Энн обошла дерево в огромной кадке, и увидела высокую брюнетку, которая прикладывала к манекену разные ткани.
– Как тебе больше нравится? – спросила она, не оборачиваясь, и сдвинула очки в тонкой железной оправе на кончик носа. Первым она продемонстрировала отрез серебряного шелка с бирюзовой нитью, а потом небесно-голубую ткань с крохотными стразами.
– Зависит от того, что вы хотите получить, – произнес Доминик.
Услышав незнакомый мужской голос, Мари Изабель – если это была она – обернулась и посмотрела на Энн.
– Прошу прощения. Я думала, это Габриель. Меня зовут Мари Изабель Рише. Чем могу вам помочь?
Доминик выступил вперед и протянул руку.
– Доминик Бертье, фотограф, а это моя коллега... мадемуазель Энн Лесли, фотомодель. Нет ли здесь мадемуазель Ладюри?
– Пока нет, но она собиралась сегодня прийти. – Мари Изабель очаровательно улыбнулась и окинула взглядом Энн. – Вы лицо новой коллекции Бернара, да? Вы, должно быть, настоящий профессионал, иначе он бы вас не пригласил. Впрочем, других женщин Ладюри не выбирает.
– Простите? – Энн удивленно заморгала.
– Я ведь тоже женщина Ладюри. Должна сказать, что это были самые чудесные полгода моей жизни. А вы давно вместе?
– Я на него работаю, и только, – ледяным тоном произнесла Энн и краем глаза отметила, что Доминику ничуть не понравились слова Мари Изабель.
– Простите. Его ждет целая вереница женщин. Он очень заботливый и щедрый, внимательный ко всем своим подругам. Это ателье он подарил мне в память о наших отношениях, когда я выходила замуж за месье Рише. Не смотрите на меня так. Бернар всегда предупреждает женщину о своих намерениях, а когда все заканчивается, благодарит ее. Я знала это, когда мы только начали встречаться, но ни за что не стала бы торговаться. Мне нравится его честность. К тому же он настоящий гений.
– А мне нравится моя свобода, – сказала Энн. – И месье Ладюри интересует меня только в качестве работодателя.
Мари Изабель лукаво посмотрела на Доминика.
– Могу понять почему.
– Доминик мой фотограф, не более того.
– Да, конечно, – покладисто согласилась Мари Изабель.