– Эта ужасная женщина способна думать только о работе! – К тому же месье Ла-дюри готовит проект новой линии мужской моды в дополнение к женской коллекции, которую рекламирую я. Надо же как-то искать модели! Моде нужны свежие лица, оригинальные, никем не использованные имиджи. Например, пожилые люди, или толстяки, или даже священники.
Она так увлеклась, что забыла про свою обожаемую зеленую фасоль. Доминик слушал и мрачно жевал.
– Образ мужественного красавца блондина с холодными серыми глазами уже всем навяз в зубах, – без малейшего смущения сообщала Энн своему светловолосому собеседнику. – «Американскую мечту» пора скинуть с пьедестала. К тому же такие люди все равно не станут носить наши модели. Им не то что стильный пиджак, даже пару модных трусов не продашь!
– Почему ты так думаешь? – Доминику стало обидно за себя и своих собратьев. Не виноват же он, что таким родился!
Она улыбнулась и взмахнула ресницами.
– Ты же их вообще не носишь.
– Ты права, – согласился он и ухмыльнулся. – Если я вообще собираюсь надеть трусы, то просто лезу в шкаф и вытаскиваю первые попавшиеся. А когда надо покупать новые, иду в магазин и беру, что есть. С остальной одеждой, впрочем, то же самое.
– Вот видишь, а с нашей коллекцией этот номер не пройдет.
– А зачем мне менять привычки? – удивился Доминик.
– Затем, чтобы твои женщины оценили и полюбили новый сексуальный образ.
– Мои женщины?
– Ну, ты же не отшельник?
– Нет.
Интересно, догадывается ли она, какую воздержанную жизнь он вел? За прошедшие сутки Доминик занимался сексом больше, чем за последние полгода! Хуже того, начиная с сегодняшнего утра он только и думает, как бы снова оказаться в постели с Энн Лесли и продолжить начатое знакомство. Вместо того чтобы все интеллектуальные силы бросить на разгадку тайны анонимных посланий, он забивал голову эротическими фантазиями.
– Хочешь сказать, что такого, как есть, меня женщины не ценят и не любят?
– Надо тебя сфотографировать, и тогда посмотрим. Вдруг твоя личная жизнь коренным образом изменится?
– Ни за что. Не хочу, чтобы моя особа смотрела со страниц вашего каталога.
– Почему же?
– У меня и так достаточно проблем. Больше не требуется.
– И ты ни в коем случае не согласишься со мной позировать?
Ему очень не понравился ее недоверчивый тон и взгляд. Можно подумать, она лучше знает, что он будет делать, а чего нет. Ее проклятая самоуверенность уже в печенках у него сидит!
Доминик хотел было продолжить спор, но Энн уже смотрела в сторону стоянки, откуда приближался человек. Фотограф узнал Сильва. Сильв оглядел ресторанчик и направился к столику, где сидел священник и мать с ребенком. Он обнял молодую женщину, опустился на стул рядом с ней и взял ее за руку.
– Смотри-ка, похоже, твой «зрелый» партнер не шутил. Если эта женщина ему жена, то старик еще о-го-го!
– Вряд ли жена. Скорее, дочь. Смотри, она плачет.
Сильв одной рукой подхватил ребенка, другой обнял плачущую мать, и они вместе со священником направились в сторону города. Через пару секунд Энн вскочила и, ни слова не говоря, рванулась следом. Доминик так и замер с вилкой в руке. Последний побег его подопечной закончился падением в море.
Когда он догнал Энн, Сильва и матери с ребенком уже не было, а модель и священник шли по дороги и разговаривали.
– Пожалуйста, больше так не делай, – сказал он, довольно грубо хватая ее за локоть. – Не забывай, тебе грозит опасность.
– Чепуха, – фыркнула она, стряхивая его руку. – Я здесь со святым отцом. И пожалуйста, не перебивай меня. Так почему она не едет домой, отец Оливье?
– Потому что Николь хочет найти здесь работу и сама растить сына. Ее дядя очень тревожится за нее. К сожалению, Сильв не в силах оказать ей серьезную помощь. Ему и так семерых кормить надо.