– Мне показалось, мы чересчур официальны, – сказал он, улыбаясь, и поцеловал ее.
Она удержала его руку и полупечально-полувопросительно спросила:
– Может, нам стоит быть более официальными, милорд?
– Так, значит, ты все-таки велела дворецкому захлопнуть дверь перед моим носом? – огорченно вздохнул его светлость.
– Нет, не велела. Но ты ведь женишься, не так ли, Маркус?
– Да, – признался Рул. – Но ведь не сию же минуту. Она улыбнулась.
– Мог бы сообщить мне, – сказала она. Он открыл табакерку и взял щепотку табаку.
– Мог, безусловно, – сказал он, овладевая ее рукой. – Новая смесь, моя дорогая, – сказал он и высыпал щепотку на ее белое запястье, а затем вдохнул ее.
Она убрала руку.
– Ты мог мне сказать, – повторила она.
Он захлопнул табакерку и взглянул на нее сверху, все еще настроенный благодушно, но что-то было в глубине его взгляда, что заставило ее замолчать. Ею овладела легкая злость; она достаточно хорошо осознала: с ней Рул не станет обсуждать свою женитьбу. Она сказала, прилагая все усилия, чтобы голос ее звучал непринужденно:
– Ты, наверное, скажешь, что это не мое дело.
– Я никогда не бываю грубым, Каролин, – спокойно возразил его светлость.
Она почувствовала, что проиграла, но все-таки улыбнулась.
– Нет, конечно. Я знаю, ты самый сладкоголосый человек во всей Англии. – Леди Каролин разглядывала свои кольца, поворачивая руку так, чтобы поймать в них лучи света. – Но я не знала, что ты подумывал о женитьбе. – Она искоса взглянула на него; – Видишь ли, – продолжала она с легкой грустной усмешкой, – я думала, ты любил меня, и только меня!
– Какое отношение, – поинтересовался его светлость, – это может иметь к моей женитьбе? Я полностью у твоих ног, моя дорогая. Самых прелестных ножек, какие я когда-либо видел.
– А повидал ты их много, – сказала она суховато.
– Дюжины, – бодро ответил его светлость. Слова сами сорвались с его губ.
– Но, несмотря на то, что ты у моих ног, Маркус, предложение ты сделал другой женщине.
Эрл поднес к глазам монокль, чтобы лучше разглядеть картину над камином.
– Если ты это купила как подлинник Кандлера, любовь моя, то боюсь, что тебя надули, – заметил он.
– Это подарок! – нетерпеливо воскликнула она.
– Какой ужас! – заметил его светлость. – Вместо него я пошлю тебе парочку хорошеньких танцующих фигурок.
– Ты чрезвычайно любезен, Маркус, но мы говорили о твоей женитьбе, – напомнила она раздраженно.
– Это ты говорила о ней, – поправил он ее. – Я пытался сменить тему.
Она поднялась с софы и быстро подошла к нему.
– Я догадываюсь, – сказала она, задыхаясь от гнева, – ты не посчитал нужным удостоить чести прекрасную Мейси и сообщить ей о свадьбе?
– По правде сказать, дорогая, моя скромность не позволила мне допустить и мысли о том, что прекрасная Мейси будет обсуждать со мной вопрос женитьбы.
– Возможно, и не стала бы, – ответила она. – Но думаю, что причина не в этом.
– Брак, – задумчиво сказал его светлость, – это такое скучное занятие, знаешь ли.
– В самом деле, милорд? Даже брак с благородным эрлом Рулом?
– Даже со мной, – согласился Рул. Он посмотрел на нее
снизу вверх со странным выражением на лице. – Видишь ли, моя дорогая, говоря твоими словами, тебе пришлось бы любить меня, и только меня.
Она была озадачена. Слабый румянец проступил под слоем пудры. Она отвернулась с легким смешком и стала поправлять розы в вазе.
– Да, это, конечно, было бы скучновато, – сказала она и искоса взглянула на него. – Может быть, милорд, вы ревнуете?
– Ничуть, – спокойно ответил эрл.
– Но будь я твоей женой, стал бы?
– Ты так очаровательна, моя дорогая, что наверняка стал бы, – учтиво ответил его светлость.
Она была слишком умной женщиной, чтобы настаивать на своем.