– И тем не менее я получаю от нее удовольствие.
Брук не выдержала:
– Прошу прощения, но я…
Она сделала шаг, собираясь уйти, но он преградил ей путь и тихо спросил:
– Куда вы спешите, мисс Лоусон? – Прищурившись, мужчина смотрел на нее почти с нежностью: – Брук? – повторил он тихо.
Она буквально принудила себя остаться.
Поняв, что первый раунд он выиграл, Эшли уже серьезно заметил:
– Ваш брат говорил, что несчастный случай прервал вашу карьеру профессиональной теннисистки. Сочувствую. – Не дав ей вставить ни слова, Грэм продолжил: – Джонатан к тому же намекнул, что вы расторгли помолвку и страдаете.
Брук не поверила своим ушам, а придя в себя, едва не задохнулась от негодования:
– Какое вы имеете право интересоваться подобными вещами? А моему брату не следует вмешиваться в мои дела!
– Вы все еще не ответили, – настойчиво напомнил Эшли.
Брук резко вскинула голову:
– И не собираюсь. – В ее глазах сверкнули искорки гнева.
Не обращая внимания на ее раздражение, Эшли продолжил:
– Что ж, я надеюсь, вы последуете советам вашего брата и будете держаться подальше от теннисных кортов. Насколько я понимаю, в противном случае вы можете подвергнуть опасности ваше здоровье на всю оставшуюся жизнь.
Брук отвернулась, пряча взгляд.
– Прошу вас, я не хотела бы это обсуждать…
– А вам и не придется это делать. Ваш брат уже направляется к нам. Побеседуем завтра вечером, – шепнул ей Эшли с видом заговорщика.
– Не думаю, – быстро возразила Брук.
– Посмотрим, – усмехнулся Эшли.
Прежде чем она успела ему ответить, Джонатан прервал их:
– Эшли, могу я налить вам еще стаканчик? Брук, прости, что ничего тебе не предлагаю. Моя голова что-то плохо работает сегодня.
– Не беспокойся, я обойдусь. – Девушка мило улыбнулась, пытаясь скрыть свое волнение. – Скоро обед, и мне хочется есть, а не пить.
– Вы убеждены, Эшли, что не сможете остаться? – спросил Джонатан. – Приятно было бы видеть вас два вечера подряд.
Эшли покачал головой:
– Не хочу более нарушать семейную идиллию. Однако думаю, вы должны немедленно посмотреть эти бумаги.
Из кухни появилась Энн и тоже попробовала уговорить Эшли остаться, но тот был непреклонен. Обратив все свое внимание на хозяйку, он заверил ее, что с нетерпением ждет завтрашнего вечера и, отвесив прощальный поклон в сторону Брук, наконец ушел.
Черт побери его! Брук была вне себя от ярости. Он не имел никакого права вмешиваться в ее жизнь. Надо было рассердиться хорошенько и дать красавчику понять, что он действует ей на нервы. Как люди терпят мистера Грэма? Джонатану лучше забыть о том, что она обещала быть любезной с этим господином. Она не желала иметь дело с таким человеком, как Эшли Грэм. Иметь дело с подобным типом – все равно что играть с динамитом.
После ухода Эшли Грэма вечер для Брук был испорчен. Не то чтобы ее не радовало общество брата и его жены, однако Эшли всерьез вывел ее из себя. Он покусился на прочность той раковины, в которую пыталась спрятаться Брук, и раковина дала трещину.
Весь вечер она чувствовала на себе недоумевающий взгляд брата. К счастью, Джонатан не стал ее ни о чем расспрашивать.
Энн, ничего не подозревая, пела Эшли дифирамбы и никак не могла понять, почему золовка молчит и почему у нее во взгляде появилось что-то похожее на решимость. Когда Брук пожелала всем доброй ночи, у нее уже безумно болела голова, а мысли о завтрашней встрече приводили ее в ужас.
Собравшись с духом, Брук приняла решение, как овладеть ситуацией. Ей надо просто игнорировать Эшли, вести себя так, будто его не существует или по крайней мере попытаться это сделать.
Она сама не понимала, почему не может избавиться от чувства вины, что отказалась помочь Джонатану. Ведь это они, брат и его жена, приютили ее в своем доме.