Накануне вечером она почти ничего не могла есть и только сейчас поняла, как голодна.
– Вы видели Эшли утром? – осторожно спросила Брук.
– Нет, – отозвалась Мэдж. – Насколько я знаю, он еще не встал. – И продолжила: – Не понимаю, что на него нашло. Никогда еще не видела его таким раздраженным. Ему необходимо учиться держать себя в руках. Пора мальчику остепениться и устроить свою жизнь.
Брук понимала, на что намекает тетушка Мэдж, но ничего не могла ответить. Она знала, что во вчерашней неуравновешенности Эшли отчасти виновата сама. Но было еще что-то, в этом она была уверена. Надо очень любить человека, прежде чем сможешь понять его чувства. Да, Эшли тянет к ней, но любви – нет!
Извинившись, Брук ушла в малую гостиную. Ей не пришлось долго ждать. Ровно в восемь Эшли стремительно вошел в комнату. Он был в легких брюках и спортивной рубашке с открытым воротом.
Взглянув на него, Брук вдруг поняла, что любит этого человека. Она не смогла бы сказать, когда возникло это чувство, но оно было реальностью, которую она не могла отрицать. Мысль, что она больше его не увидит, разве как-нибудь случайно, просто убивала ее.
Кинув на Брук равнодушный взгляд, Эшли вдруг сказал:
– Ты выглядишь ужасно.
– Спасибо, – с горечью отозвалась Брук, – именно это мне и хотелось услышать.
Эшли смягчился:
– Ты готова к отъезду?
Стараясь не встретиться с ним взглядом, Брук коротко ответила:
– Да.
Она не собиралась так легко простить ему только что сказанную грубость и вчерашнее поведение за ужином.
Для нее оставалось загадкой, почему она не влюбилась в человека одного с ней круга, с которым у них были бы схожие интересы? Ведь вернуться в спорт по-прежнему было главным ее желанием.
На прощание с Мэдж ушли считанные минуты, и Брук не успела опомниться, как уже сидела в самолете.
Возвращаясь в Гонолулу, они практически не разговаривали – мешал шум мотора. Брук была этому даже рада. Поддерживать из вежливости пустой разговор было для нее невыносимо. Иногда в голове мелькала мысль о том, что, возможно, Эшли Грэм передумал жениться на ней. Ведь он ни разу не попытался упомянуть об этом. Видимо, он смирился с ее ответом и думает только о том, как поскорее доставить гостью домой.
Однако, остановив машину у крыльца дома Джонатана, Эшли вдруг сухо сказал:
– Я приеду завтра утром, обсудим предстоящую свадьбу.
Наклонившись, он крепко, но холодно поцеловал ее в открытый от удивления рот, выскочил из автомобиля и стал выгружать из багажника ее вещи. Поставив сумку на ступени крыльца, он плавно распахнул перед девушкой дверцу машины. Брук совсем растерялась. Ей казалось, он отказался от своей идеи. И было бы лучше, если бы Эшли передумал! Она не может выйти за него замуж.
На крыльце появилась Энн. Обняв Брук, она не удержалась от вопроса:
– Почему ты так долго не выходила из машины?
– О, наверное, так обленилась, что не хотела спешить.
Брук до сих пор не пришла в себя от заявления Эшли. В голове у нее все смешалось.
Энн улыбнулась:
– Заходите, я приготовлю кофе.
– Спасибо, Энн, но на меня не рассчитывайте, – ответил Эшли с улыбкой. – Я и так запустил дела в офисе, а вот завтра обязательно приму приглашение, хорошо?
Повернувшись, он еще раз чмокнул потрясенную Брук в губы и сбежал со ступеней крыльца к машине так, будто все шло отлично.
Энн удивленно вскинула брови.
– Что между вами произошло? – спросила она у мрачной как ночь Брук.
– Предложение выпить кофе и поплакаться на плече все еще остается в силе?
– Сама знаешь. Входи.
Энн обняла Брук, и подруги прошли на кухню. Брук молчала, пока Энн варила кофе.
– Ну, теперь рассказывай, дорогая. Вид у тебя, между прочим, – краше в гроб кладут. Видно, есть отчего.
– Спасибо, – с облегчением произнесла Брук.