Ее коричневая накидка словно специально подобрана в тон кожаной обивке удобной тахты и кресел, разбросанных вокруг камина. Сядь она на одно из них – и ее вовсе не будет видно. Роскошь, с которой была обставлена библиотека, – тяжелые бархатные шторы на окнах, изысканный восточный ковер во весь пол, нефритовые статуэтки на подставках и в застекленных горках – говорила о том, что кое-какие слухи о Диверелле соответствовали истине: очевидно, он действительно нажил в Индии состояние.
Особое внимание Фиби привлекла своей откровенной обнаженностью фигурка Психеи, стоявшая на огромном письменном столе красного дерева. С трудом оторвав от нее взгляд, Фиби снова перевела глаза на висевший над камином портрет. Строгие черты лица изображенного художником человека напомнили ей, что она здесь не для того, чтобы любоваться произведениями искусства.
– Напротив, – строго возразила она ему, – я здесь для того, чтобы в самых решительных выражениях осудить необъяснимое поведение вашей светлости.
– Какая жалость, – раздался от двери за ее спиной низкий мужской голос. – Третий граф был известным распутником, но все равно осуждать за это человека спустя сто пятьдесят лет после его смерти несправедливо.
Фиби резко повернулась – и замерла.
Стоявший в дверях мужчина с иронически приподнятыми бровями, бесспорно, был Дивереллом: темные волосы, выражение беззаботной надменности, высокий рост… Особенно ее поразили глаза: вместо ожидаемых холодных сапфиров на нее взирали аквамарины, переменчивые и таинственные, как море. Вот они голубые, но уже становятся зеленоватыми, с золотыми искорками и снова голубыми, даже синими.
– Мисс… мисс Смит, если не ошибаюсь, – пробормотал он, входя в комнату.
Фиби очнулась.
– В вашем одеянии воплощена, по-видимому, идея лорда Пендлтона о маскировке. – Одна бровь полезла верх. – Он, значит, полагает, что в моем вкусе пуританки, застегнутые на все пуговицы. Зря, зря…
Фиби невольно открыла рот и удивленно моргнула.
– Прошу прощения, ваша светлость?
– Но зато голос очень приятный. – На губах Диверелла появилась ленивая улыбка, он подошел ближе и начал ходить вокруг девушки кругами, внимательно разглядывая ее с ног до головы. – Звучный, мелодичный, придется Пена поздравить с удачным выбором.
– Что?.. Кого?.. Пена?..
Фиби покачала головой, стараясь собраться с мыслями. Но напрасно. Провожая глазами барона, описывающего вокруг нее круги, она почувствовала головокружение. Девушку весьма смущала его близость. К тому, что Дивереллы неизменно взирают на нее сверху вниз, она давно привыкла. Но этот представитель их семейства был намного выше всех своих родичей, с которыми ей доводилось встречаться.
И не только выше, но и крупнее.
Наконец он остановился перед Фиби, заслонив своим огромным туловищем дверь. В отличие от прочих Дивереллов, поджарых и узкокостных, этот Диверелл выглядел так, словно всю свою жизнь занимался тяжелым физическим трудом.
Превосходный темно-синий сюртук великолепного покроя не скрывал его отлета-чески развитой фигуры. Резкие фамильные черты лица придавали ему сходство со средневековыми рыцарями и крестоносцами. Это впечатление усугублялось тем, что классическая форма носа несколько пострадала от какой-то травмы, над подбородком виднелся шрам, а по обеим сторонам рта обозначались глубокие складки. Да-да, средневековый воин, неистовый на поле боя и в любви.
– Мисс Смит, вы плохо себя чувствуете?
– О-о! – Подняв глаза, Фиби встретила сардонический взгляд, заставивший ее резко выпрямиться, словно от удара по спине. – Нет-нет! Все в порядке, милорд. Гм… Так о чем вы говорили? – Она была готова провалиться сквозь землю.
– О лорде Пендлтоне, – сухо повторил он. – Его можно поздравить.