Аплодировать с папиросой в руке было неудобно, бросить же папиросу на чистую священную кремлевскую землю он не посмел, а потому не нашел ничего лучшего, как сунуть папиросу в зубы, а руками не слишком уж, чтобы с энтузиазмом, но вежливо стал хлопать. Никита Сергеевич как раз проходил мимо писателя. Он с явным неудовольствием посмотрел на нахальную рожу писателя с папиросой в зубах и нахмурился. Очевидно, ему что-то не понравилось. Вот и все. Никаких последствий для писателя этот эпизод не имел. Впрочем, придраться было не к чему.
Но вернемся к монетке, которую увидел на асфальте писатель. Он было прошагал дальше, но затем, повинуясь внутреннему порыву, вернулся и, оглянувшись по сторонам, быстро поднял ее и сунул в карман.
Вечером, досыта намучившись над неподатливой рукописью, он отправился на прогулку со своей собачкой по кличке Керя. Едва лифт, спускавшийся сверху, остановился на их этаже и его двери автоматически открылись, как Керя первым юркнул в кабину, где стоял худощавый мужчина лет тридцати пяти с лицом аскета, небольшой рыжеватой бородкой и твердым немигающим взглядом. В руке у него была черная папка. «Деловой», — подумал писатель. Керя по своему собачьему обыкновению уже бесцеремонно обнюхивал ноги незнакомца
— Почему без намордника? — сердито сказал человек.
— Кого вы имеете в виду? — безо всякой задней мысли спросил благодушно настроенный писатель.
— Не вас, разумеется, — язвительно ответил незнакомец. — Согласно постановлению Моссовета собаки должны выводиться на поводке и в наморднике. Впредь имейте в виду.
Едва он закончил говорить, как лифт остановился. Субъект с папкой первым вышел из кабины и бодро зашагал через вестибюль к выходу из подъезда. Настроенный вначале благодушно писатель ничего не успел сказать в ответ. «Наглец! По какому праву он поучает меня в моем же собственном подъезде?!» — мелькнула возмущенная мысль. Но едва он вознамерился шагнуть вслед за субъектом из кабины лифта, как заметил на полу ярко блестевшую монетку. Мне сегодня везет как никогда, с усмешкой подумал он и уже без колебаний поднял и опустил в карман пиджака монетку. Разглядывать ее было недосуг — Керя уже мчался к выходу. Гуляли они обычно в скверике рядом с домом. Керя по необходимости высоко задирал заднюю ножку у каждого кустика, потом увязался за какой-то легкомысленной собачонкой и исчез из поля зрения.
Писатель был спокоен — побегает и вернется. Не в первый раз. А пока, чтобы не терять времени даром, он решил позвонить редактору своей будущей книги — очаровательной Алле Васильевне. Писатель неторопливой вальяжной походкой направился к телефонной будке, вытащил из кармана две двушки. Он собрался уже было сунуть одну из них в щель автомата, как вдруг она чем-то привлекла его внимание. Он всмотрелся в нее и ахнул. Это была не двушка, а золотой кружочек по форме напоминающий обыкновенную двухкопеечную монету с арабской вязью по кругу.
Писатель вертел ее и так и сяк, усиленно размышляя, кому раньше принадлежала эта маленькая золотая штучка. Возможно, кто-то потерял ее днем на улице — и тогда можно лишь посочувствовать ее владельцу, но не исключено, что ее обронил тот самый тип в лифте, что отчитал его. Ведь он, писатель, подобрал две монетки. Какая из них была золотой? Разве теперь узнаешь! Спросить у него — не потерял ли он чего в лифте? Так ведь посмотрит так, словно он, писатель, сбежал с Канатчиковой дачи. Пожалуй, лучше всего для начала навести о нем справки окольным путем, через соседей.
Сказать откровенно, исследовательская работа увлекла писателя. Спустя короткое время он уже знал, что делового сердитого мужчину с бородкой зовут Виктор Стефанович Дайнебо. Ему 37 лет, женат вторым браком. От первой жены имеет ребенка.