– Давайте сведем их вместе и посмотрим, что получится. Никто не заставляет их жениться. Они взрослые люди и сами решат, подходят они друг другу или нет.
– Представим их на приеме Кон, – предложила Пруденс.
– Нет, лучше у меня, – перебила ее Честити. – На Манчестер-сквер в среду.
– У тебя есть какая-то особая причина? – поинтересовалась Пруденс.
– Если помните, у меня созрело две идеи, – напомнила Честити. Хмурая гримаса, сопровождавшая любое упоминание о докторе Фарреле, бесследно исчезла. – Что вы думаете об отце и графине?
– Неплохо, – протянула Констанс. Затем нахмурилась. – Но тогда Лаура станет нашей сводной сестрой. И никто не осудит отца, если он предложит ей поселиться под своей крышей.
– Разумеется, – подтвердила Честити. – Но не так уж будет страшно, если мы выдадим ее замуж. Нам не придется общаться с ней, не считая семейных событий, и отцу, надеюсь, тоже.
– К тому же перспектива замужества матери может подтолкнуть дочь к алтарю, – предположила Пруденс.
– Вот именно, – улыбнулась Честити с оттенком самодовольства. – Мы убьем двух зайцев одним выстрелом.
– Итак, в следующую среду ты пригласишь обеих женщин, мы заставим отца выйти к гостям, даже если придется выкручивать ему руки, а Дуглас Фаррел получит обычные инструкции, – подытожила Констанс. – Ну и конечно, цветы для всех женщин, а для Лауры – белые.
– Гвоздики, – подсказала Пруденс. – Единственные цветы для бутоньерок, которые легко достать в такое время года.
– Значит, решено, – кивнула Честити. – Можно считать, что мы сегодня неплохо поработали.
Легкий стук в дверь предупредил о возвращении Макса и Гидеона. Мужчинам хватило одного взгляда на самодовольные лица сестер, чтобы сделать свои выводы.
– Так-так, кто же те бедолаги, чьи судьбы вы взялись устраивать?– полюбопытствовал Макс.
– Тебе прекрасно известно, что мы помогаем людям, – с достоинством произнесла его жена. – Мы работаем исключительно во имя добра.
– Скажи это тем несчастным, чьи жизни бесцеремонно исковерканы, а они даже ни о чем не подозревают, – проворчал Гидеон.
– Ты можешь привести хотя бы одну пару из числа тех, кого мы свели вместе и кто сожалеет о своей судьбе? – набросилась на него Пруденс.
Гидеон вскинул руки, признавая поражение:
– Не могу, но я незнаком и с половиной ваших клиентов.
– Тогда незачем лезть в наши дела. Мы же не лезем в ваши.
– Да, но вы высказываете свои мнения, – возразил он без особого пыла. – Разве мужья не имеют такие же права?
– Если ты готова, Констанс, думаю, нам пора домой, – обратился к жене Макс.
– А мне пора в постель, – воскликнула Честити, вскакивая с дивана.
– Посмотри, что ты наделал, – упрекнула Пруденс мужа, но в ее голосе звучал смех. – Разогнал всех гостей своим брюзжанием.
– Ничего подобного, – возмутился Гидеон. – Они и так уже собирались уходить. – Он направился к двери. – Констанс, Макс, я провожу вас.
– Кстати, что вы решили насчет Рождества? – справилась у мужа Констанс, когда они вышли в холл.
– А вот это тебя совершенно не касается, – заявил Макс.
– Сюрприз? – Ореховые глаза Честити засветились. – Я обожаю сюрпризы, особенно на Рождество.
– В таком случае, надеюсь, ты не будешь разочарована. – Макс чмокнул ее в щеку и попрощался с хозяином дома.
Констанс обняла сестер, и они вышли на морозный воздух, направившись к своему автомобилю, ожидавшему у бортика тротуара с включенным двигателем и шофером, облаченным в теплый кожаный плащ.
Честити зевнула.
– Спокойной ночи, Гидеон.
– Я поднимусь с тобой, чтобы удостовериться, что у тебя есть все необходимое. – Пруденс подхватила сестру под руку. – Ты скоро, Гидеон?
– Только погашу свет и запру дверь, – отозвался он. – Я отправил слуг спать еще час назад.