Она будет рада видеть меня, как и собаки.
Джоанна почти бегом вернулась домой.
Реакция миссис Эшби была такой, о которой Габриель мог только мечтать. Она уронила несколько слезинок, улыбнулась и, бессвязно поахав и попричитав, торопливо вышла, чтобы приготовить ему комнату. Джоанне надо было бы предложить свою помощь, но так как она не могла в полной мере разделить восторг доброй женщины, то решила воздержаться.
Он вернулся пять минут назад, подумала она, и уже умудрился меня расстроить. К концу недели я потеряю рассудок.
Когда Габриель вошел в дом, Джоанна сидела в гостиной, с трудом собрав остатки самообладания. Она сняла куртку и ботинки, но подавила желание пригладить растрепанные ветром волосы или скрыть бледность под косметикой.
– Какая домашняя, уютная картина!
Джоанна притворялась, что читает книгу, которую схватила наугад. Услышав эти слова, она подняла глаза. Он стоял в дверях и с непроницаемым лицом наблюдал за ней.
– Даже лучше, чем кажется на первый взгляд, – ответила она, почувствовав внезапную сухость в горле. – Грейс принесла поднос со свежим кофе. Налить тебе?
– Нет, не вставай. Я сам налью. – Он подошел к боковому столику, где стояли кофейник и молочник со сливками. – Грейс хотела подать немного телятины, но я убедил ее, что достаточно и кофе.
Габриель передал ей чашку, и Джоанна с досадой заметила, что он сделал кофе именно так, как она любила. Он действительно помнил каждую мелочь. Эта мысль вызвала у нее беспокойство.
Габриель бросил взгляд на книгу, которую она держала, и присвистнул с уважением.
– Визден? Ты заинтересовалась крикетом?
– Не то чтобы заинтересовалась. – Джоанна вспыхнула. Из всех проклятых книг ей подвернулась именно эта! Она захлопнула книгу и отложила. – На самом деле мной руководило желание составить компанию твоему отцу.
Он улыбнулся, не разжимая губ.
– Конечно, – протянул он. – Идеальная… – после паузы он мягко добавил: —…невестка.
– Спасибо.
Он сел напротив нее на один из больших, обитых ситцем диванов, стоящих по обе стороны камина. Собаки, которые вошли за ним в комнату, легли на ковер между ними. В первый раз Джоанна смогла по-настоящему рассмотреть его, тайком изучая из-под опущенных ресниц. Он изменился, подумала она. Линии около рта стали глубже и резче и черты лица утратили мальчишескую мягкость. Габриель поднял голову и задумчиво посмотрел ей в глаза. Она торопливо заговорила:
– Ты долго спускался по холму.
Он поднял брови.
– Скучала? – протянул он. – Я польщен.
Джоанна прикусила губу.
– Я не это имела в виду.
Уголки его рта опустились.
– Честно говоря, я и не надеялся. – Он отпил кофе. – Я спустился другим путем, что бы забрать машину. Я оставил ее на стоянке у Комб-Гэйт.
– А, понятно, – сказала Джоанна безучастно.
– Нет, – ответил он мягко. – Вряд ли тебе это понятно. Я не был уверен, готов ли уже вернуться в этот дом или мне лучше заночевать в Мидхемптоне. Я поднялся на холм, чтобы обдумать этот вопрос, но подошла ты, и собаки меня узнали. Все решилось само собой.
Она медленно спросила:
– Если бы я была одна, ты бы меня окликнул?
– Этого мы никогда не узнаем, – ответил он весело.
– Ну… я считаю, что ты принял правильное решение. – Она сделала паузу. – Твоя комната, очевидно, уже готова. Наверное, после такого путешествия ты захочешь пораньше лечь спать.
– Не торопись, – сказал он. – Думаю, нам стоит поговорить, не так ли?
– Да, возможно, ты прав, – ответила она с упавшим сердцем и глубоко вздохнула. – Габриель, может быть, тебе неприятно это слышать, но я действительно любила твоего отца и… подавлена тем, что случилось.
Он уставился на чашку с блюдцем в своих руках.
– Наконец-то мы в чем-то едины.