Его глаза сощурились, когда он вдруг понял, как давно не позволял ни одной женщине вот так на него действовать… Он даже не помнил, когда это случилось в последний раз.
– Прости меня, о добродетель. – Он разжал руки, лицо его как-то странно исказилось, и Генриетта на мгновение почувствовала себя лишенной чего-то важного и очень одинокой.
Но уже в следующую секунду перед ней начали мелькать новые лица, и все были крайне любезны и бурно выражали радость знакомства с нею. Ну еще бы, ведь ее держит под руку сам Джед Винсент!
– Насколько мне известно, вы живете вдали от Англии в течение большей части года. У вас есть дома в других странах? – спросила она в промежутке между знакомствами и танцами.
– Во Франции и в США. – Он стоял, прислонившись к стене и лениво окидывая ее взглядом. Как гигантский кот, затравленно подумала она. – Но меня удерживает там работа. Мой дед был для своего времени весьма передовым человеком и вовремя понял, что недостаточно просто принадлежать к британской аристократии, охотиться и рыбачить. Часть состояния Винсентов он пустил на раскрутку бизнеса во Франции и в Штатах, а деловой хватки ему было не занимать.
– Он вам нравился, – заметила Генриетта.
– Очень. – Джед улыбнулся, и в углах его голубых глаз появились добрые морщинки. – Он был как один из героев классических вестернов – волк-одиночка, живший по собственным принципам и не понимавший значения слова «компромисс».
– А вы? – Джед не ответил, но Генриетта настаивала: – Вы знакомы с этим словом или предпочитаете идти по стопам деда?
Он смотрел на нее еще несколько секунд, изучая вздернутый подбородок и настороженные глаза, а потом очень мягко произнес:
– Откуда столько агрессии, Генриетта? Кто вас так сильно обидел?
– Что?.. – От изумления она даже отступила на шаг назад. – Не понимаю, о чем вы.
– Слово «компромисс» задело вас за живое, да? – Он оттолкнулся от стены и подошел к ней почти вплотную. – Как его имя?
Ей отчаянно не нравилось ее собственное состояние в его присутствии – будто маленький испуганный зверек, которому негде укрыться. У нее в голосе послышался гнев:
– Даже если –если – у меня и были с кем-то сложные отношения, это мое личное дело.
– Так оно и останется, – констатировал он.
Сумасшествие какое-то! Они виделись всего пару раз, и этот человек ждет, что она выложит ему как на духу историю своей жизни?
– Не понимаю, с какой стати я должна с вами делиться интимными деталями.
Она использовала неверное слово и тут же пожалела об этом.
– Интимными… – протянул Джед, смакуя слово так долго, что Генриетта почувствовала, что краснеет. – Я и не думал, что задаю интимный вопрос, – медленно произнес он, завороженно наблюдая, как щеки у нее заливаются краской. – Я просто хотел узнать, нет ли таких тем, которых мне лучше избегать.
– Есть, – отрезала Генриетта, злясь на него и на себя. С ним стоит избегать любой темы.
– Отлично, – ничего не выражающим тоном произнес он и, чуть сощурив глаза, взял ее под руку. – Давайте выпьем по бокалу шампанского, пока не начались танцы. Не сомневаюсь, что у вас отбоя не будет от кавалеров, а я еще не готов танцевать, так что мне придется удовольствоваться ролью наблюдателя.
Генриетта, разумеется, заметила, что он слегка хромает, и в этот момент мысленно себя отругала за невежливость, потому что так и не спросила, как он себя чувствует. Она глубоко вздохнула.
– Извините, я не спросила, как вы себя чувствуете.
– И не надо. – Он улыбнулся своей восхитительно чувственной улыбкой. – В ваших глазах я хочу выглядеть крутым парнем, а не слабаком, который не смог удержаться в седле.
– Сбросить можно кого угодно, – поспешно возразила Генриетта.
– Меня – нельзя. – Это прозвучало беспрекословно.