Едва назвав себя, она услышала:
— Где ты пропадаешь? Я уже полчаса торчу здесь!
— О, Десмонд, извини, пожалуйста! У меня случилось нечто непредвиденное… Не знаю, как тебе сказать… Словом, я совершенно забыла о нашей встрече!
Проводивший Хилари Висенте замер у приоткрытой двери гостиной. Задеть его было весьма непросто, однако этот невольно подслушанный разговор сделал свое дело. Он взглянул на повернутое к нему в профиль лицо Дженетт. Она казалась такой искренней, по-прежнему любящей его, когда всего лишь несколько минут назад с готовностью пришла в его объятия. И несмотря на это, у нее есть другой мужчина.
Десмонд! Что за мерзкое имя! Должно быть, какой-то худосочный зануда, книжный червь, чувствующий себя намного уютнее в библиотеке, чем в собственной спальне, решил он.
Не подозревающая о том, что ее подслушивают, Дженетт ощущала себя крайне неловко из-за своей непростительной забывчивости.
— Будет лучше, если я сама позвоню твоей матери и извинюсь. Она была так любезна, предложив посидеть с Карен!
— Я уже сказал матери, что ты заболела, так что сегодня тебе звонить не обязательно.
К облегчению Дженетт, голос Десмонда звучал значительно спокойнее, чем вначале.
Услышав, что их отношения зашли настолько далеко, что она знакома с матерью этого книжного червя, более того, та сидит с его дочерью, Висенте насторожился еще больше. Неужели все настолько серьезно? Не означает ли это, что Дженетт, одна из последних оставшихся в мире пуританок, спит с этим парнем? Подобная возможность показалась ему отвратительной, просто отвратительной. Как только могла она так низко упасть? Нет, разумеется, Висенте не оспаривал ее права на личную жизнь. Однако интересы Карен должны быть превыше всего и появление в ее жизни отчима вряд ли можно приветствовать.
—А разве Элизабет ничего тебе не объяснила? — спросила тем временем Дженетт Десмонда.
—Элизабет здесь нет. Свет везде горит, но в доме, похоже, никого.
Это было весьма странно. Чтобы выйти из дома, Элизабет должна была разбудить Карен, а значит, потом ее ни за что не уложишь.
Недовольно нахмурившись, она повела взглядом по гостиной. И тут неожиданно для нее вошел Висенте, решивший, что не может позволить, чтобы его застали за подслушиванием.
— Прости, но я не могу долго разговаривать, — поспешно сказала Дженетт в трубку.
Ощущая на себе пристальный и неодобрительный взгляд Висенте, она изобразила улыбку и как можно непринужденнее сообщила Десмонду, что встретится с ним по возвращении.
— Я загляну к тебе в кабинет в пятницу… Еда на двоих обойдется ненамного дороже, чем на одного.
Он явно намекал на свое намерение разделить с Дженетт приносимый ею из дома ланч. Это чуть было не заставило молодую женщину рассмеяться, однако она тут же устыдилась своего порыва. Десмонд, хоть и был скуповат, но пользовался всеобщим уважением как специалист и показал себя надежным другом.
Стараясь не смотреть в сторону Висенте, она положила трубку и спросила:
— Мне уже можно уйти?
— Нет!
— Что ты хочешь этим сказать? — удивилась Дженетт.
— Дом окружен папарацци. Хилари удалось ускользнуть, но во второй раз эта уловка может не сработать, — сухо пояснил Висенте. — Ты должна остаться на ночь и потихоньку уйти утром.
Отрицательно покачав головой, молодая женщина направилась к двери.
— Об этом не может быть и речи.
— Снаружи тебя поджидает пресса, — повторил он. — Твое прибытие только разожгло их аппетит. Теперь они будут еще агрессивнее, чем в первый раз.
Напуганная этим предупреждением Дженетт побледнела и остановилась.
— Но, пойми, я просто не могу остаться!
— Почему? Это самый простой выход. Папарацци не будут ждать всю ночь, и твой незаметный уход рано утром решит все проблемы.