Цвет красного вина сменил теплый, золотисто-блондинистый блестящий цвет, льстящий ее светлой коже.
— О боже!-насмешливо воскликнула Лавиния, сверкнув черными глазами.-Что ты наделала со своими волосами?
Одри была готова к ее реакции и жизнерадостно возразила:
— Ничего особенного. Это все придумал мой новый парикмахер.
— Превосходно, Одри, — усмехнулась мачеха;-Должна сказать, что совершеннолетие не улучшило твои вкус и манеры. Или, может быть, все дело в твоей компании? Однако я думаю, ты могла бы известить, что не придешь к обеду домой. Бедная Элси напрасно готовила для тебя!
— Я пыталась дозвониться из парикмахерской, — возразила в свою защиту Одри, — но наш номер был все время занят. Кроме того ты говорила, что вы с отцом будете обедать не дома, а Элси в таких случаях всегда отправляется в кино. Я и не подозревала, что доставила кому-то беспокойство.
— Да, конечно, но твоему отцу пришлось остаться дома-он ждал деловые телефонные звонки из-за океана..
— Но я-то этого не знала, Лавиния.
— Не знала-что?-послышался вдруг мужской голос.
Лавиния при внезапном появлении мужа тут же изменила свою манеру поведения. Агрессивность исчезла, ее сменила женская застенчивость.
— Что мы никуда не выходили сегодня, дорогой. Похоже, Одри не была с Эллиотом вечером, а ходила в парикмахерскую.
Варвик Фарнсуорт с улыбкой присмотрелся к дочери.
— Это и заметно. Одри, дорогуша, ты выглядишь совсем по-новому! Если бы я встретил тебя на улице, то не узнал бы и прошел бы мимо. Ты отлично смотришься блондинкой. Выглядишь старше и… более искушенной.
— Спасибо, папа. Мне тоже нравится мой новый облик. Но мне кажется, Лавинии он не по душе.
Нахмурившись, он посмотрел на жену.
— Не понимаю, почему?…
Затем Варвик снова обратился к дочери.
— Ты, я вижу, накупила одежды, — он кивнул на пластиковые сумки в ее руках.
— Да. Я завтра иду с Эллиотом на скачки и посчитала, что мне нужен новый наряд. Варвик удивился.
— Скачки? Ты имеешь в виду лошадиные скачки? На автомобильные гонки?
— Лошадиные скачки. Разве Лавиния не говорила тебе? Эллиот владеет частью акций одной лошади, молодой кобылы по кличке «Маленькая розовая девочка».
— Нет, она ничего мне не сказала, — он бросил острый взгляд на жену.
Это был своего рода намек на то, что не все было безоблачным в отношениях этой пары. Но здесь Одри трудно было проявить сочувствие к отцу. Он женился на одной женщине ради денег, а на другой ради секса, и в обоих случаях нечем было восхищаться. Он по своей воле лег в постель с Лавинией и теперь должен был оставаться в ней.
— Мне нужно идти, —сказала Одри и поторопилась вверх по оставшимся ступенькам.-Предстоит еще многое сделать, чтобы подготовиться к завтрашнему дню.
И она действительно занялась подготовкой. Проведенные в парикмахерской часы стали для нее настоящим благом. Она не только была восхищена новой прической, но и рада тому, что хозяйка парикмахерской-очень дружелюбная женщина-оказалась подругой хозяйки соседнего магазинчика. Они разговорились, и, когда Одри сидела под сушилкой, ей показали несколько платьев и костюмов и соответствующие аксессуары. Ей также предложили воспользоваться услугами косметолога салона, и, выйдя из парикмахерской, она накупила кучу всякой косметики.
Одри поспешила в свою комнату и разложила содержимое своих сумок на кровати. Найдя пакет с косметическими принадлежностями, она аккуратно разместила все баночки, бутылочки, тюбики и кисточки на туалетном столике, потом присела и с удовольствием уставилась в зеркало на отражение своего обновленного лица.
Разумеется, главное изменение претерпели ее волосы, выглядевшие теперь более мягкими. Но ей нравилось и то, как мастер-косметолог более четко прорисовала ее брови.