Через плечи своих гостей она окинула взглядом подъездную дорожку и улицу за живой садовой изгородью. Но черного «сааба» не было видно. Но Эллиот, конечно же, не должен был подвести ее!
Дуайт Франсис вместе с Эдуардом и Алисой были проведены должным образом в гостиную, а их подарки положены на специальный столик с богато украшенными праздничным тортом, который выбрала Лавиния. Одри рассеянно выслушала еще несколько щедрых комплиментов по поводу своей внешности, и кто-то вложил в ее руки бокал с шампанским. Однако улыбка на ее лице была неестественной, а уши напрягались в попытке услышать мурлыканье двигателя машины Эллиота. Когда служанка предложила ей какую-то закуску, она взяла и съела, даже не сообразив, что это было.
Поскольку Одри так и не услышала, как подъехала машина, она резко обернулась, когда снова раздался звонок в дверь.
— Полагаю, ты и сейчас захочешь сама открыть дверь, Одри?-язвительно спросила Лавиния.
— Я… э… да, я открою, — Одри изобразила широкую улыбку, чувствуя смущение от необычного поведения мачехи. Это должен быть Эллиот-ведь не хватает только его.
Поставив бокал на стол и поспешив вон из комнаты, она услышала, как Эдуард спросил:
— Эллиот?.. Что еще за Эллиот? Я думал, что Одри выходит в свет с Расселлом?..
Очевидно, до администрации компании еще не дошли слухи о том, что ее отношения с главным торговым представителем остались в прошлом. Диана благоразумно держала язык за зубами всю прошлую неделю. Единственный раз, когда Расселлу пришлось прийти на совещание в кабинет управляющего, он избегал даже взглянуть на Одри, словно она стала для него неприкасаемой.
Впрочем, в этот момент ей было наплевать и на Диану, и на Расселла. Чувство облегчения смешалось в ней с растущим волнением, когда она поспешила к входной двери. И все же оказалась не подготовленной к тем чувствам, которые охватили ее, когда открыла дверь.
Эллиот в элегантном черном смокинге выглядел еще более красивым, чем она его помнила. В руках он держал огромный букет кремово-желтых роз. Одри ничего не могла поделать с собой и откровенно вытаращилась сначала на цветы, потом на него. В течение, казалось, долгой минуты он ответно пялился на нее с ничего не выражающим лицом.
Когда на его лице наконец появилась улыбка, она получилась какой-то кривобокой и довольно забавной.
—Я мог бы сделать карьеру в переделке людей, — сухо произнес он.-Одри, вы просто сногсшибательны.
Он нагнулся и слегка притронулся губами к ее щеке.
— Счастливого дня рождения, Золушка. Эмоции не оставляли в покое ее бедное сердце, но постепенно в них воспреобладало чувство несказанной благодарности.
— О, Эллиот, — задохнулась она.-Благодарю вас. За то, что пришли. За… все…-На ее глаза навернулись слезы.
— Если вы заплачете, — мрачно предупредил он, — я сейчас же спущусь обратно по этим проклятым ступенькам. А это настоящий подвиг. Кто придумал этот чудовищный вход, а? Альпинист?-Он вошел в фойе, затворил за собой дверь и протянул ей цветы.
Она не заплакала. Она рассмеялась. С непривычным для нее безрассудством. Ее друг Эллиот опять пришел к ней на помощь. И она еще раз примет его доброту, оценит и даже насладится ею. Она твердо решила не позволять другим чувствам, которые уже питала к нему, испортить ей вечер.
Взяв розы, она положила свободную руку на сгиб его левого локтя и поспешно повела его в гостиную, чтобы представить гостям. В арке входа она театрально остановилась, сжимая в одной руке цветы и в другой его локоть, и объявила:
— Слушайте все, это-Эллиот.
Все многозначительно замолчали. Глаза мужчин оценивающе сузились, а женщин — откровенно вытаращились.