И вот жители Лентянии пришли к жителям Трудолюбии и говорят: "А давайте договариваться, давайте торговать". Жители Трудолюбии взглянули на цифры и посмеялись: "Мы работаем лучше и в одной отрасли, и в другой. Какой смысл?"
Из приведенных данных, казалось бы, действительно это следует. А теперь, внимание, вопрос к вам:
Могут ли страны выиграть от торговли? Если да, то как именно, сформируйте пример.
Прежде чем прочитать ответ, попытайтесь найти решение самостоятельно.
Решение.
Обе страны действительно могут выиграть от специализации при концентрации на относительных преимуществах. Единица вина для Трудолюбии равноценна 10 / 6 = 1,66 единицам сукна, а для Лентянии 6 / 5 = 1,25.
Представим себе, что Трудолюбия сконцентрировалась исключительно на вине, а Лентяния – только на сукне. 1000 жителей Трудолюбии произведут 10 000 единиц вина, а 1000 жителей Лентянии – 5000 единиц сукна.
Установив показатель обмена вина на сукно на уровне между 1,25 и 1,66 (например, 1,5), страны могут осуществить обмен как 1500 единиц вина на 1000 единиц сукна. Предположим, что Лентяния поставила 3000 единиц сукна, а получила взамен 3000 × 1,5 = 4500 единиц вина. Теперь то, что получат страны, будет описываться таблицей:
С удивлением можем обнаружить, что обе страны выиграли от такой специализации, получив результат лучше, чем без обмена, хотя первоначально могло показаться, что торговля не имеет смысла. Концентрация на относительных преимуществах может давать именно такой результат. Часто может казаться, что страна становится более уязвимой, лишаясь целых отраслей. Пожалуй, это правда, но, в то же время, абсолютно неэффективно пытаться быть сильным во всём. Сегодняшняя глобальная экономика – это мир всеобщей экономической взаимозависимости. Стремление защитить свой рынок приводит в итоге к далеко не лучшему использованию возможностей.
В то время как другие страны выиграют от свободной торговли, вы упустите возможности получения лучшего экономического результата.
Отношение к экономике как метафора
Посмотрите на рисунок. Представьте себе, что вы пришли к озеру и решили искупаться. Вы сняли с себя одежду и оставили в точке A. Потом зашли в воду и с наслаждением поплыли. Находясь в точке B, вы обернулись и увидели, что кто-то роется в ваших вещах. Естественно, вы хотите как можно быстрее добраться до точки A. Как сделать это максимально быстро? Первое, что приходит в голову, двигаться по прямой. Мы ведь точно знаем, что кратчайшее расстояние между точками – это прямая линия. И большинство именно так и станет действовать в большинстве случаев – идти по прямой, выбирать решение, которое, казалось бы, так очевидно и наглядно.
Но ситуация такова, что скорость вашего передвижения в воде и по земле не одинакова. И это существенно влияет на оптимальное решение. Оптимальное решение оказывается вовсе не тем, чтобы двигаться по прямой. Если в воде вы передвигаетесь медленнее, то оптимум будет достигнут, если несколько сократить длину пути по воде и увеличить по земле. Общее большее расстояние будет пройдено быстрее, чем кратчайшее.
Эту оптимальную траекторию удивительным образом находит преломляющийся луч света. Нет возможности быстрее пройти расстояние, ограниченное скоростью в разных средах, чем это сделает луч света.
Иногда то же самое интуитивно, без точных расчётов, делает обычный автолюбитель, выбирая путь между точками. Интуиция и природа зачастую содержат удивительные встроенные оптимумы.
А вот в экономике люди часто склонны совершать ошибки. Бывает, они видят кратчайшее расстояние между А и В, выбирают, казалось бы, тот самый оптимум, но он оказывается весьма далёк от настоящего решения. Делая это всё время, страна начинает отставать – сначала на годы, потом на десятилетия, иногда рискуя застрять и в прошлом столетии.
Небольшие отличия и преимущества обуславливают совершенно разнящийся результат. Представим себе, что есть две страны, находящиеся приблизительно на одном уровне развития и обеспечивающие схожий уровень благосостояния своим гражданам. Благодаря более эффективной организации экономика одной страны растёт на 3 % в год, а другой – на 2 %. Казалось бы, разница в 1 % минимальна и не так уж принципиальна. Но история оперирует длинными периодами. Как сильно отстанет страна с более низкими темпами роста, скажем, через сто лет?
Первая страна вырастет за сто лет как (1 + 3 %) = в 19,2 раза. Вторая страна: (1 + 2 %), или в 7,2 раза. Расчёты указывают, что вторая страна отстанет в 2,65 раза. Это как разница между Германией и Болгарией, например.
Небольшие отклонения от оптимального пути накапливаются в виде потерь и в конце концов приводят к глобальному отставанию.
Самый очевидный прямой путь, увы, часто бывает весьма далёк от оптимума. Не стоит воспринимать экономику чересчур тривиально, она имеет свои неочевидности и парадоксы. Многие из них откроются для вас в этой книге.
Маркс и бродящий по Европе призрак коммунизма
Идеи Адама Смита предвосхитили буржуазные революции, давшие огромный толчок развитию продуктивных сил. Изменение общественных отношений, в которых наиболее активные и деятельные личности пользовались преимуществами промышленной революции, дали как огромный толчок экономическому развитию, так и глобальной несправедливости.
Владельцы капитала целиком и полностью использовали преимущества и возможности, открывавшиеся перед ними. Но при внушительном экономическом росте появилось крайне резкое различие в благосостоянии и уровне жизни.
Несправедливость. О ней Адам Смит не особо задумывался, он говорил о суммарном росте благосостояния. В то же время тотальное неравенство представляло собой огромную проблему, которая не могла не породить альтернативные идеи.
Взяв за основу трудовую теорию стоимости Адама Смита и гегелевский философский принцип исторического развития общества, Карл Маркс рождает великий труд, который смело можно причислить к наиболее сильно повлиявшим на развитие человечества.
Логика Маркса в следующем.
Что есть добавленная стоимость? Мы взяли доски, гвозди и сделали из них стул. Этот стул имеет дополнительную стоимость, которую создал человеческий труд. Например, доски и гвозди стоили 10, а готовый стул – 25. То есть 15 создано человеком, а поделено между ним (зарплата) и капиталистом (прибыль).
Маркс считал, что это присвоение результатов чужого труда является несправедливым.
– Но ведь рабочий использовал средства производства? – спросили у Маркса. – А они принадлежат капиталисту.
– Правильно, – ответил Маркс. – Эти средства производства – овеществлённый труд. Они были созданы трудом рабочих, а капиталист их присвоил. Теперь этот прошлый труд (выраженный в средствах производства) приносит добавленную стоимость.
– А как же земля? Посадили в землю зерно – получили урожай.
– Земля даёт свой вклад в создание стоимости, как и труд человека. Поскольку человек землю не создавал, то и присвоить себе эту часть стоимости не может.
Маркс также предполагал, что крах капитализма неизбежен.
Его идеи были столь четки и логичны, настолько вписывались в контекст существующих проблем, что влияние Маркса сложно переоценить. В то же время любые идеи, превращаясь в идеологию, становятся опасными.
Так, о французских "марксистах" 70-х годов XIX века он сам говорил с иронией: "Я точно знаю, что я не марксист".
И всё же, чего Маркс не учёл? Почему построенное на его идеях общество не состоялось?
Скорее всего, он не принял во внимание другие факторы – предпринимательскую инициативу и человеческую изобретательность. Часто сама идея, инициатива оказываются важнее, чем сам продукт. Проблема марксизма – в отсутствии нацеленности на прогресс. Мы можем оценить физический труд, но как оценить вклад гениальной идеи, которая затем стала продуктом. В современном мире это ещё более очевидно. Если мы верим, что тот или иной бренд символизирует надёжность, то готовы заплатить за это дополнительную цену. Если теряем веру, то и стоимость падает. По сути, мы сами наделяем продукт ценностью. Наша иррациональная основа оказывается сильнее аналитического подхода к определению стоимости. Маркс никак не мог предполагать, что надписи Sony или Toyota сами по себе могут "продавать" технику или автомобиль дороже. Представьте себе два абсолютно одинаковых автомобиля. На их производство было затрачено одинаковое количество труда. Но один в силу принадлежности к известному бренду стоит больше. Отдать эту дополнительную стоимость работникам? Это будет несправедливо – одни за свою работу получат оплату выше, чем другие за такую же. Не отдавать им, а отдать "создателям бренда"? Это не физическая работа, где есть чёткий результат. Оценить, кто именно и как именно влияет на ценность бренда, проблематично. А как оценить вклад предпринимателя, создавшего и реализовавшего идею?