— Я знала, что рано или поздно это случится, — удовлетворенно произнесла леди Лайман. — Просто ужас, что эти возницы позволяют себе на улицах. А сейчас бегите и переоденьтесь к обеду.
— Я сегодня обедаю не дома, мама, — сказал Гордон. — Я там встретил школьного товарища, он тоже смотрел на происшествие. Сбежался весь город — отвратительное зрелище.
. — А еще мы встретили лорда Костейна, — сказала Кетти. — Он просил нас принять его сегодня вечером.
Слово «лорд» оказало благотворное влияние на настроение леди Лайман.
— Ах! Кто? Нет, действительно лорд Костейн? Имя мне незнакомо. Граф или маркиз? — Она взглянула на сына.
— Барон. Третий сын герцога Халфорда. Он был на Пиренеях.
— Сын герцога Халфорда? — От восторга леди Лайман чуть не выпрыгнула из кресла. — Почему же ты сразу не сказал? Во сколько он придет? Кетти, беги наверх и прикажи Марго сделать что-нибудь с твоими волосами. Ты выглядишь, как матрос на корабле. Гордон, я не знала, что ты знаком с лордом Костейном. Как ты с ним познакомился?
— Но ведь с ним можно познакомиться где угодно.
— Да, но где?
Кетти благодарно ускользнула наверх, предоставив Гордону изобретать ответ. Она весьма тщательно продумала свой туалет. Совсем не для домашних она выбрала очень шедшее ей платье зеленого шелка с отделанной рюшем юбкой и надела маленькое изумрудное ожерелье, которое обычно носила только на балах. Она прекрасно понимала, что вряд ли заинтересует такого блистательного человека, как лорд Костейн, и твердо решила, что не влюбится в него. Он был слишком чванлив, чтобы понравиться ей, но в то же время представлял собой значительную, подходящую партию, и она собиралась произвести благоприятное впечатление. Марго, их горничная, расчесала ее кудряшки и подхватила зеленой лентой, чтобы подчеркнуть их каштановый блеск. Кетти взяла пеструю шаль с каймой и спустилась вниз.
— Замечательно, дорогая, — одобрительно сказала мать, окинув наметанным глазом туалет дочери. — Не правда ли, она прекрасно выглядит, Родни?
Дядя поднял седую голову от свежего журнала и зажмурился, что должно было означать согласие. В действительности же его интересовал только обед. Запах жареной баранины наполнял дом. Еда и напитки были его единственной отрадой. Ведь даже ученому человеку не чужды маленькие слабости.
— Стейнем забрал свое письмо? — спросил он Кетти.
— Да, дядя. — Письма действительно не было на двери, когда они с Гордоном вернулись. Так как на пороге лежали полкроны, она решила, что мистер Стейнем оставил их в качестве оплаты.
«Сословие пэров» Дебретта занимало во время обеда почетное место по правую руку от леди Лайман. В нем она пыталась обнаружить все, что только возможно о Халфордах. Ей польстило, что лорд Костейн упомянул о знакомстве с их семьей, и заключила, что ему об этом говорила его мать, которую в девичестве звали леди Мери Спенсер. Леди Лайман раскланивалась с леди Маргарет Спенсер, которая, похоже, была ее сестрой.
Лорд Костейн прибыл в половине десятого, а перед этим леди Лайман строила планы относительно того, как бы организовать небольшой прием под предлогом празднования Рождества и заманить на него лорда Костейна, а мисс Лайман сидела как на иголках. Тело Кетти было натянуто, как пружина, когда раздался стук в дверь. И когда показался лорд Костейн, она раз и навсегда признала, что никого красивее еще не видела. Кетти не могла себе представить, что он может выглядеть лучше, чем сегодня в своем кабинете, но поняла, что здорово ошибалась. Белоснежная рубашка подчеркивала его загар, лицо разрумянилось от мороза, а великолепно пошитый черный костюм делал Костейна еще выше.
Он обвел взглядом присутствующих, послал Кетти быструю улыбку и склонился в грациозном поклоне перед леди Лайман и ее братом, Родни Рейнольдсом.