Хозяин кабинета был под стать часам. Повадки выдавали в нем высокопоставленного чиновника, осторожного, уверенного в себе и, должно быть, глубоко униженного тем положением подозреваемого, в котором он оказался.
Черты его лица расплылись. Темные поредевшие волосы были зачесаны на плешь, которую закрывали лишь частично; слишком темные усы наверняка были крашеными. На белых руках росли длинные волосы.
- Я признателен вам, господин Мегрэ, за то, что вы не вызвали меня в полицию и лично потрудились прийти.
- Я стараюсь не раздувать случившееся.
- Утренние газеты и впрямь слишком распространяются...
- Как давно вы знакомы с Жозефиной Папе?
- Года три. Извините, что я вздрогнул, когда вы произнесли ее имя, для меня она была просто Жозе. Понадобилось несколько месяцев, прежде чем я узнал ее настоящее имя.
- Понимаю. При каких обстоятельствах произошло ваше знакомство?
- При самых банальных. Мне пятьдесят пять лет, господин комиссар. В ту пору мне было пятьдесят два; вы вряд ли мне поверите, если я скажу вам, что до того никогда не изменял жене. А между тем вот уже десять лет она больна, и отношения наши складываются не лучшим образом, поскольку у нее развилась неврастения.
- У вас есть дети?
- Три дочери. Старшая замужем за судовладельцем из Ла-Рошели. Средняя - преподавательница лицея в Тунисе, а младшая, также замужем, живет в Париже, в XVI округе. У меня пять внуков, старшему из них скоро исполнится двенадцать. Мы с женой вот уже три десятка лет живем в Версале, все в том же доме. Как видите, я долго вел обычную, ничем не примечательную жизнь прилежного служаки.
Как весьма осторожный человек, он говорил медленно, подбирая слова. В словах его, как и в выражении лица, не было и тени юмора. Смеялся ли он вообще когда-нибудь от души? Это казалось невероятным. Если он и улыбался, то, должно быть, слабой, угасающей улыбкой.
- Вы спрашиваете, как мы познакомились. Иногда после работы я заглядываю в кафе на углу бульвара Сен-Жермен и улицы Сольферино. Так было и в тот день. Шел дождь, я помню, как по оконным стеклам текла вода.
Я сел на свое привычное место, официант, знающий меня уже не первый год, принес мне портвейн.
За соседним столиком молодая женщина писала письмо, что-то у нее не ладилось. Видимо, чернила в чернильнице загустели, и она не могла писать поданным ей пером. Это была весьма достойная дама в ладно сидящем скромном костюме цвета морской волны.
" - Официант, нет ли у вас другого пера?
- Увы, мадам, это единственное. Теперь все приходят со своими ручками".
Без какой бы то ни было задней мысли я протянул ей свою ручку.
" - Если позволите предложить вам..."
Она взглянула на меня и с признательностью улыбнулась. Так все началось. Она быстро покончила с письмом и принялась пить чай.
" - Вы часто здесь бываете? - спросила она меня, возвращая ручку.
- Почти каждый день.
- Мне нравится атмосфера этих старых кафе с их завсегдатаями.
- Вы живете неподалеку?
- Нет. Я живу на улице Нотр-Дам-де-Лоретт, но часто бываю на Левом берегу {Сены}".
Он, казалось, вложил в свой взгляд все простодушие, на какое только был способен.
- Вот видите, как неожиданна была наша встреча.