- Вы говорите, мужа?
- Да, мужа. Он исчез три дня назад.
- Три дня назад. Значит, тринадцатого января.
- Да, именно тринадцатого января я видела его в последний раз.
На ней была черная каракулевая шуба, от которой исходил легкий аромат фиалок, руки в перчатках теребили тонкий, тоже пахнущий фиалкой платочек.
"Похожа на вдову", - доложил секретарь.
Однако вдовой она не была, по крайней мере до тринадцатого января, когда исчез ее муж. Но комиссар почему-то подумал, что она ведет себя как настоящая вдова.
- Простите, что я не знаю господина Монда: в этот квартал меня назначили всего несколько месяцев назад. Приготовившись записывать, он ждал.
- Мой муж-Норбер Монд. Вы, разумеется, слышали о торговом доме Монд, служебные помещения и склады которого находятся на улице Монторгейль?
Комиссар, скорее из вежливости, кивнул.
- Мой муж родился в том же особняке на улице Балю, где прожил всю жизнь и где мы живем до сих пор. Комиссар снова кивнул.
- Ему было сорок восемь... Я вдруг подумала: а ведь сорок восемь ему исполнилось в день исчезновения.
- То есть тринадцатого января. И у вас нет ни малейшего представления...
Разумеется, у посетительницы не было ни малейшего представления, о чем свидетельствовали ее напряженность и натянутость.
- Таким образом, вы хотите, чтобы мы начали розыск?
Ее презрительная гримаса могла означать - либо это очевидно, либо, напротив, совершенно ей безразлично.
- Итак, тринадцатого января... Простите за вопрос: у вашего мужа не было причин покончить с собой?
- Никаких.
- А какое у него финансовое положение?
- Торговый дом Монд, комиссионные и экспортные операции, который еще в тысяча восемьсот сорок третьем году основан Антони Мондом, дедом Норбера, - один из самых солидных в Париже.
- Ваш муж не спекулировал? Не играл? На камине, за спиной комиссара, стояли часы из черного мрамора, которые раз и навсегда остановились на пяти минутах первого. Почему все считали - пять минут первого ночи, а не дня? Глядя на них, все неизменно думали, что это пять минут первого пополуночи. Рядом громко тикал будильник - он показывал точное время. Будильник находился в поле зрения г-жи Монд, тем не менее она периодически склоняла длинную тощую шею и глядела на маленькие часики, которые, наподобие медальона, носила на груди.
- Оставим денежные проблемы... У вашего мужа, мадам, не было никаких интимных огорчений? Простите мою настойчивость...
- Любовницы у мужа не было, если вас интересует это.
Спросить, а нет ли у нее любовника, комиссар не решился: такое казалось просто невероятным.
- А со здоровьем у него все в порядке?
- Никогда в жизни не болел.
- Хорошо... Хорошо... Прекрасно... Не расскажете ли распорядок дня вашего мужа тринадцатого января?
- Встал он, как обычно, в семь утра. Он всегда ложился и вставал рано.
- Простите, вы спите в одной комнате? Сухой, злобный кивок.
- Он встал в семь и прошел в ванную, где, несмотря на - какая разница! выкурил первую сигарету. Потом спустился вниз.
- Вы были в постели? Снова "да", но не сразу.