.. Во всяком случае, в понедельник я брала его с собой... Голубой в белый горошек... Вы увидите его в кухне возле газовой плитки... Не правда ли, мадам Шошуа?
И всякий раз, сообщая новую подробность, она напускала на себя надменный вид, словно жена Цезаря, которая всегда вне подозрений.
- Что я говорила вам в понедельник, мадам Шошуа?
- Кажется, вы мне сказали, что у моего Зузу глисты. Ведь он все время заглатывает свою шерсть.
Речь, видимо, шла о коте, дремавшем на красной подушке в кресле.
- Погодите, милочка... Вы еще взяли, как всегда, "Киногазету" и роман за двадцать пять су...
В конце прилавка лежали бульварные романы в пестрых обложках, но Фелиси на них не взглянула и пожала плечами.
- Сколько я вам должна?.. Поторопитесь... Комиссар настаивает: все должно быть, как в понедельник, а я у вас тогда долго не задерживалась.
Тут вмешался Мегрэ.
- Скажите, мадам Шошуа... Поскольку мы говорим о том, что было в понедельник утром... Пока вы обслуживали мадемуазель, вы не слышали, не проезжала ли здесь машина?
Бакалейщица задумалась, глядя сквозь витрину на залитую солнцем улицу.
- Не могу сказать... Постойте!.. Тут их нечасто увидишь... Из лавки только слышно, как они мчатся по дороге... Какой это был день?.. Помню, за домом Себилей проехал маленький красный автомобиль, но в какой день - не знаю...
На всякий случай Мегрэ пометил в своей записной книжке: "Красная машина... Себиль...".
И он снова очутился на улице вместе с Фелиси, которая шла, подпрыгивая, набросив пальто на плечи, словно старинный плащ: рукава развевались у нее за спиной.
- Пойдемте здесь... Домой я всегда возвращаюсь коротким путем.
Узкая тропинка петляла между огородами.
- По дороге вы никого не встретили? - спросил комиссар.
- Подождите... Сейчас увидите...
И он увидел. Фелиси оказалась права. Едва они вышли на новую улицу, навстречу им попался почтальон, поднимавшийся на велосипеде на холм. Он проехал мимо них и, обернувшись, крикнул:
- Вам ничего нет, мадемуазель Фелиси!
Она посмотрела на Мегрэ.
- В понедельник он видел меня здесь в тот же час. Так бывает почти каждое утро.
Они обогнули уродливый, оштукатуренный и выкрашенный в небесно-голубой цвет домик, окруженный палисадником, и прошли вдоль живой изгороди. Фелиси толкнула калитку, задев своим развевающимся пальто кусты смородины.
- Ну вот... Теперь мы в саду... Сейчас увидите беседку...
В десять часов без нескольких минут они вышли из домика через другую дверь, выходящую в аллею. Чтобы дойти до лавки и вернуться обратно, они описали почти полный круг. Они прошли вдоль бордюра из гвоздики, которая вот-вот расцветет, и грядок с нежно-зеленым салатом.
- Он, видимо, находился здесь... - сообщила Фелиси, указав на туго натянутую веревку и тяпку, воткнутую в землю. - Он начал сажать помидоры.
Дошел до половины грядки... Когда я его тут не застала, то сразу подумала, что он пошел выпить стаканчик розового вина...
- Он пил много вина?
- Только, когда мучила жажда... Вы увидите на бочке в погребе его опрокинутый стакан.
Сад мелкого трудолюбивого рантье. Домик, в каком тысячи бедняков мечтают провести остаток дней.