В это время, перекрывая шум, отчетливо зазвучал громкий голос:
— Теперь твоя очередь, Фанфан! И постарайся отхватить большой приз!
Это был господин Бальи собственной персоной; он,в качестве распорядителя праздника, вызвал на состязание красивого молодого парня лет двадцати, с которым в это время напропалую кокетничал целый рой хорошеньких девушек.
Этот молодой человек, среднего роста, подтянутый и стройный, отличался особым природным изяществом, которое, вместе с лукавой живостью взгляда, отчетливо выделяло его среди деревенских увальней одного с ним возраста; закрученные кверху небольшие усики придавали ему сходство с военным; он был в одной рубашке, его мускулистые ноги были обтянуты плотной полосатой хлопчатобумажной материей, а короткий туго прилегающий жилет в цветочек подчеркивал талию. Молодой человек, имя которого назвал Бальи, легким шагом вышел вперед к наклонному шесту. Все мгновенно стихли, как по мановению волшебной палочки. Даже танцующие пары прервали танец и стали смотреть, как он продвигается вперед.
Фанфан уже давно пользовался известностью во всей округе благодаря своей силе и отваге. Первый красавец в деревне, он был дерзок и бесстрашен. Его смелым поступкам не было числа. Однажды на ярмарке он один усмирил взбесившегося быка, который мог бы изувечить множество людей. Не раз ему приходилось спасать тонущих мальчишек, заплывших далеко в реку или увязших в болотах. Иногда на пари за кружку сидра или просто так, чтобы показать, что он умеет, он укрощал самую непокорную лошадь в округе, без седла и даже без узды. Он показывал такие чудеса вольтижировки, глядя на которые умерли бы от зависти знаменитые наездники его Величества. Поэтому все девушки восхищались им безгранично, и не было ни одной, в сердце и мечтах которой он не занимал бы значительного места.
Но Фанфан не обращал внимания ни на какие заигрывания. По правде говоря, он был влюблен в самую красивую девушку в Фикефлёр, единственную дочь пономаря Магю, в нежную, очаровательную Перетту, крестницу баронессы Клэрфонтен, чей изящный дворец вырисовывался на фоне соседней долины стройными контурами своих башен.
Баронесса, бездетная вдова, любила свою крестницу и сама руководила ее воспитанием. Она дала ей возможность учиться не только чтению и письму, но еще музыке и танцам, приобрести хорошие манеры; Перетта все очень легко схватывала, быстро приспособилась к образу жизни хорошего общества и стала, как говорят, настоящей барышней.
Когда Фанфан признался ей в любви, ее сердце не могло противиться и забилось в унисон с сердцем того, кто уже раньше сумел его завоевать. Короче говоря, Перетта любила своего Фанфана так же пылко, как Фанфан любил Перетту.
В тот момент, когда Фанфана вызвал бальи, шест был окружен толпой зевак. Фанфан одним прыжком вскочил на него. Он сбросил башмаки, чтобы легче было двигаться, и балансируя руками, пошел по наклонному шесту, к его верхушке с букетом цветов. Когда он, под общий гул восхищения, уже почти достиг цели, из его уст вырвался негромкий крик: он заметил несколько в стороне от толпы зевак прелестную золотоволосую шестнадцатилетнюю девушку с синими глазами и осиной талией, которая неотрывно смотрела на него; личико ее светилось горячим сочувствием и застенчивой нежностью.
Это была Перетта! Тогда, без колебаний, не обращая внимания на расставленные рядом призы — безделушки и лакомства, — он удвоил усилия, протянул руку к букету цветов, быстро схватил его и бросил к ногам девушки, которая подняла букет, залившись краской смущения.
Громом аплодисментов зрители встретили этот галантный жест. Фанфан легко спрыгнул на землю и сквозь толпу, выкрикивающую похвалы, бросился к улыбающейся, растроганной и взволнованной Перетте. Но они не успели сказать друг другу ни слова: их окружила ватага веселых парней и хохочущих девиц и закружила в быстро вертящемся хороводе.