Уж он-то знал бы, как обезопасить себя и других на острове… Впрочем, размышлял я, хотел бы я видеть, как он руководит нашим неуступчивым боцманом.
Я решил поставить себе задачу пройти определенное расстояние по палубе корабля, сделать, скажем, тридцать кругов. Подумывал о том, чтобы привести в порядок свои вещи, почистить обувь — это всегда приводит меня в доброе расположение духа. Однако ни одно из моих намерений не было исполнено: инициатива была вырвана у меня из рук последующими событиями этого примечательного дня. Наш корабль, почти вся команда которого сошла на берег, был тих и недвижен, словно гора. Море было спокойно и лишь изредка поскрипывал такелаж. Все паруса были свернуты, и нечему было хлопать или трещать, подобно выстрелам из пистолета. Так что все ясно услышали крик вахтенного:
— Парус! Вижу парус!
15
Хитрость капитана
Мы все высыпали на палубу. Справа, поодаль от меня, я видел, как вышел на мостик капитан Рид с подзорной трубой под мышкой. Он окликнул вахтенного, малорослого худого человека, слишком пожилого, чтобы участвовать в экспедиции на берег:
— Скажи курс судна!
Вахтенный сразу же ответил:
— Как наш, сэр! Сейчас он на северо-северо-востоке.
— Парусное вооружение?
— На всех парусах, сэр. С малым ветром.
— Как скоро?
Вахтенный помолчал с минуту.
— Может, полсуток или три четверти, сэр, с таким ходом.
Я наблюдал за капитаном, когда он выслушивал эти сообщения. Он посмотрел вниз, на палубу, где мы, недавно сидевшие за обедом, сбились в кучку. Я понял, что он видел, как я наблюдал за ним. Потом он повернулся и пошел вниз.
Наш кот Кристмас, всю дорогу наслаждавшийся, живя на борту корабля, словно султан, которого постоянно кормят и поят, за которым всячески ухаживают в любое время дня и ночи, стал проявлять беспокойство и сбежал от Луи.
Ко мне подошел дядюшка Амброуз.
— Джим, я не хочу, чтобы ты нарушил данное тобою обещание молчать.
— Спасибо, дядя.
— Однако скажи мне, почему меня должно беспокоить появление паруса?
— Дядя, я разделяю ваши страхи, — ответил я. И, как бы желая отстранить свои реальные опасения, добавил: — Пираты и правда встречаются в этих водах.
Дядюшка Амброуз кивнул:
— Да. А капитан совершил страшную ошибку. Он оставил судно без защиты.
— Ах, если бы я мог сказать, дядя, что у вас разыгралось воображение! — ответил я. — Но все это весьма тревожно.
— Не будем торопиться, — возразил дядюшка Амброуз. — Это может быть просто проходящий мимо купец или кто-то вроде того. Впрочем, он, кажется, идет точно по нашему курсу.
Он отошел от меня, и я понял, что ему нужно время подумать.
Знойный день сменился теплым вечером. Грейс Ричардсон устроилась далеко на корме, откуда, с неприступным видом, она в полном одиночестве смотрела на берег. Когда «Испаньолу» разворачивало на якоре и берег не был ей виден, она тотчас же переходила к поручням другого борта.
Луи вернулся на свой наблюдательный пункт на рее, откуда он увидел меня. Там ему достаточно было повернуть голову, чтобы видеть далеко в любом направлении. В «вороньем гнезде» вахтенный следил не только за далеким парусом, но и за островом. Капитан Рид не появлялся.
Вскоре мы с дядюшкой Амброузом уже прогуливались вместе, но говорили мало. Наше беспокойство было заметно лишь нам двоим. Посторонний мог бы принять нас за пару друзей, которые время от времени подходят то к одним поручням, то к другим, наклоняясь над ними и посматривая вдаль. Как все остальные на борту, мы ожидали двух событий: возвращения команды и прихода — если он собирался подойти к нам — того далекого парусника.
На острове ничего не происходило. Мы были слишком далеко, чтобы разглядеть какие-то передвижения в лесу.