Перед нашим отплытием он несколько дней нудно зубрил моряцкие слова и выражения из книжечки, которую вечно носил с собой.
Выйдя на палубу, я обернулся и увидел Натана Колла, поднимавшегося по трапу вслед за нами.
— Мистер Колл, — обратился я к нему, — я должен вам кое-что сказать.
— И я тоже, — добавил дядюшка Амброуз.
Мистер Колл смотрел на нас довольно холодно и молча ждал.
— Тон у нашего капитана, на мой взгляд, слишком резкий, мистер Колл, — сказал я.
— И на мой взгляд тоже, — присоединился дядюшка Амброуз.
Натан Колл, человек достаточно твердый, был все же весьма дипломатичным. Он очень вежливо провел нас на ют и нашел местечко, где мы могли стоять и беседовать так, чтобы никто не мог нас услышать.
— Джентльмены, — начал он. — Скажу вам три вещи. Если поведение капитана вызывает у вас возражения и вы доведете это до его сведения, он сменит галс и немедленно доставит вас обратно в Бристоль. Второй пункт: капитан Рид, единственный из известных мне капитанов, сумел с несколькими преданными матросами усмирить бунт на корабле и добился, чтобы все бунтовщики, числом, намного превышающим преданный ему экипаж, были отправлены на виселицу. После казни он сам проверил тела всех повешенных. Пункт третий: если я правильно вас понял, вы желаете осведомить его о цели вашего путешествия. Капитан Рид такой человек, который не желает получать подобные сведения заранее, прежде чем они ему понадобятся. Потому как, когда он сочтет момент подходящим, он сам вас спросит.
— Но, сэр, — возразил мой дядя, — ему сильно недостает простой вежливости!
— В критических ситуациях он и вовсе не любезен. — Колл немного оттаял. — Капитан Рид — человек твердый, сэр. А вы представляете, сколько ему может быть лет, джентльмены? — Мы не ответили, а Колл сказал: — Потому как ему еще и тридцати пяти нет. Он редкостный человек.
— Тридцати пяти нет?! — ахнул дядюшка Амброуз.
От такого открытия у меня тоже вытянулось лицо. Хотя по внешности мистера Рида невозможно было отгадать его возраст, я ожидал определенной почтенности от капитана корабля. Мы оба с дядюшкой поблагодарили Натана Колла, и он ушел. Я повернулся лицом к морю и стал смотреть за корму. В кристально-чистом, сверкающем пространстве вплоть до самого горизонта не было видно и следа черного брига.
11
По волнам океана
Дни, проводимые в море, создают настроение, совершенно отличное от дней, которые мы проводим на берегу. Здесь остается много времени для размышлений. Наше первое плавание стало припоминаться мне с большей четкостью и без страха. Как здорово удалось Джону Сильверу нас всех провести! Он услышал о неосторожной болтовне сквайра Трелони в Бристоле, рассказы о сокровищах на далеком острове и о карте. Тогда Сильвер навязал свою банду пиратов сквайру; так те же самые пираты, что напали на нашу гостиницу в ночь, когда умер Билли Боне, составили большую часть экипажа «Испаньолы».
Что сталось с Сильвером? Я смотрел за поручни на бегущую мимо воду и думал о нем. С самого начала нашего рокового путешествия он так строил свои планы, чтобы никогда не возвращаться в Англию. Свой трактир «Подзорная труба» у бристольских доков, с его большим дымным залом и опрятными красными занавесями, он продал, перед тем как взойти с нами на борт «Испаньолы».
Джон Сильвер! Он умел заставить вас почувствовать вашу собственную значимость. Долговязый Джон! Я видел, как он убил человека. Я слышал, как он замышлял низкое преступление. Я знал, что он способен лгать и вашим, и нашим. И все же я скучал о нем, когда он ушел — исчез в одну знойную ночь в живописной закрытой гавани, где мы бросили якорь, чтобы пополнить свои запасы.
Однако это было десять лет тому назад.