Что-то звякнуло — они перезаряжали мушкеты. Я приподнял голову. Том указал рукой: они целились в одно определенное место. Казалось очевидным, что они намереваются пробить дыру в ставне, чтобы разглядеть, что или кто находится внутри.
Следующий залп ударил по тому же месту в ставне; одна мушкетная пуля пробила стекло и скатилась на пол под окном. Губы у меня горели, все во рту пересохло. Я смотрел на расщепленную высоко наверху ставню и на маленькую круглую дырочку в стекле. Они стреляли с седел, с расстояния не более чем в ярд. Следующий залп мог пробить отверстие достаточно большое, чтобы они могли заглянуть в дом. Теперь и мои волосы были влажны от пота.
Мы с Томом поднялись на колени лицом к осажденному окну, а матушка подползла к нам и заняла позицию слева от меня, в стороне от линии огня. Эта часть трактирного зала по-прежнему выглядела чистой и опрятной, как новенькая монета. Невозможно было поверить в ситуацию, при которой эта мирная комната оказалась в осаде, под порохом и пулями.
Однако теперь мое представление об их тактике подтвердилось. В том месте, где мушкетные пули расщепили ставню, раздался треск, словно целый полк вооруженных шпагами людей принялся рубить, резать и крошить дерево. Они били по ставне эфесами, резали клинками, выкрикивая ругательства, и атаковали ставню снова и снова. Шум стоял такой, словно за окном собралась толпа. Не в силах растворить ставни, они вонзали свои шпаги глубоко в дерево. Ругаясь и тяжело дыша, вытаскивали клинки и вонзали их снова. Теперь мы все опять лежали лицами в пол, и я почувствовал, что вот-вот выпущу на пол скопившиеся у меня внутри воды.
Тут я услышал, как к окну подъехала еще одна лошадь. И вдруг страшный грохот, будто наступает конец света, потряс наши ставни — на них обрушился такой град ударов, что задрожала земля. Затем наступила тишина. И чей-то злобный вопль:
— Я сам это сделаю, черт меня побери! Я сделаю!
Этот отвратительный голос словно застрял у меня в мозгу. Где я его слышал? Да еще совсем недавно?
Горбун с молотками! Его зловещая фигура на лошади! Слово «зловещий», если убрать два последних слога, превратится в слово «зло». Меня охватила паника, мысли в голове метались. Видимо, они его наняли, чтобы он ездил с ними и они могли бы использовать его силу и обличье в своих интересах.
Чей-то голос попытался его остановить, но горбун — а это был именно он — выругался и набросился со своими молотками на наши старые ставни. Его атаки повторялись снова и снова. Ему удалось прогнуть внутрь несколько досок настолько, что они ударили в окно и некоторые стекла разбились. Шум стал непереносимым. Вопли горбуна перекрывали этот шум. Но старое дерево не поддавалось — гостиницу строил мой дед.
Горбун утих. Я услышал, как он проворчал что-то: по голосу судя, он был готов на убийство. Снова на нас медленно опустилась устрашающая мрачная тишина. Что теперь? Наша решимость защищаться не могла избавить нас от страха.
Тянулись долгие минуты, минуты, полные опасений. Том Тейлор принюхивался к запахам: он выглядел озабоченным. Приложив ладонь к уху, он прислушивался. Я, ничего не понимая, раздраженно потряс головой.
— Они, видно, вроде бомбы чего-то делают, — прошептал он.
Снаружи весь мир замер в молчании, птиц распугали выстрелы. Снова фыркнула лошадь, другая звякнула удилами, и пару раз кто-то из преследователей буркнул что-то, вроде бы прося что-то ему подать.
В таком критическом положении что может быть хуже — шум или тишина? Мне представляется, что тишина: затишье способно усилить страх.
Наконец мы услышали голос — тот, что обращался к нам с самого начала. На этот раз их представитель решил чуть ли не речь произнести.