Реализация банками залогов по кредитам, по которым наступал дефолт, вела к падению цен на недвижимость и нестабильности на рынке акций, что еще больше снижало надежность большого количества залогов. На рынке акций заработал порочный круг – продажи акций, находившихся в залоге по дефолтным кредитам, а также вынужденные продажи акций инвесторами, осуществлявшиеся для того, чтобы расплатиться по дорожающим кредитам и другим обязательствам, либо для расчетов с индивидуальными инвесторами, решившими уйти с рынка коллективных инвестиций, вели к падению котировок. Падение же котировок так или иначе усиливало мотивы, побуждавшие значительное количество инвесторов избавляться от дешевеющих бумаг, а также вело к дальнейшему обесценению залогов и, соответственно, к новому увеличению предложения и падению котировок на этих рынках.
В итоге в балансах инвестиционных банков и некоторых других финансовых корпораций, выступавших в роли институциональных инвесторов и отягощенных большим количеством стремительно дешевеющих активов (наиболее яркий пример – страховая группа AIG), образовались огромные "дыры", а способность этих корпораций привлекать средства и выполнять текущие обязательства снизилась до недопустимого уровня. Следствием стали многочисленные обращения с их стороны к государству за финансовой помощью в виде кредитов и вливаний в капитал, череда поглощений, банкротство "Лиман Бразерз" и ряда более мелких финансовых корпораций, а также общее снижение масштабов финансовых инвестиций и массовые сокращения персонала в этой сфере. Очевидно, что все эти волны потрясений в финансовом секторе логично вытекали одна из другой, разворачивая спираль крупномасштабного кризиса.
Наконец, и то, что подобная турбулентность в финансовом секторе усугубила негативные настроения в производственном секторе, также объяснимо и вполне логично. Действительно, в результате кризиса в финансовом секторе произошло ужесточение условий доступа производственных корпораций к кредитным ресурсам и резкое ограничение возможностей привлечения средств через инструменты фондового рынка. С другой стороны, после "сдутия" огромного количества финансовых активов, прямо или опосредованно принадлежавших физическим лицам, ожидаемым образом произошло снижение потребительского спроса, причем только в США масштабы снижения измерялись триллионами долларов.
В результате экономика сначала США, а затем и Европы столкнулась одновременно и со снижением совокупного спроса, главным образом за счет падения потребительского спроса со стороны домохозяйств, и с существенным осложнением процесса привлечения дополнительных средств корпоративным сектором. В таких условиях снижение общей хозяйственной активности и соответственно вступление развитых экономик в фазу рецессии было естественным и неотвратимым следствием всего происходящего.
Таким образом, негативное воздействие неурядиц в финансовом секторе на остальную экономику было неизбежно – непредсказуемыми могли быть лишь масштабы и отраслевая направленность такого воздействия, но само воздействие было предопределено на 100 %.
Сложнее дело обстоит с вопросом о ценах на сырье и энергию. Действительно, падение цен на мировых сырьевых и энергетических рынках началось еще до того, как финансовый кризис в США и Европе принял острую форму. Соответственно снижение мировых цен на нефть и другие энергоносители, на металлы и химическую продукцию, некоторые другие виды продукции первичного сектора не было исключительно следствием нестабильности на финансовых рынках, а было обусловлено и иными причинами, в частности цикличностью ценовой конъюнктуры на сырьевых рынках. Да и рост относительной значимости спекулятивных сделок на этих рынках, в первую очередь масштабное увеличение сделок с нефтяными фьючерсами, загнавших цены на нефть на немыслимую высоту, делал столь же масштабное падение этих цен вопросом относительно близкого времени. Однако на определенном этапе развития кризиса движение цен на нефть и промышленное сырье оказалось тесно увязанным с ожиданием рецессии в промышленном секторе как развитых стран, так и экспортно ориентированных экономик в развивающемся мире.
Падение цен на сырье и энергоносители негативным образом сказалось на финансовом положении стран, в которых добывающие отрасли составляют либо основу, либо просто достаточно большую часть экономики и налогооблагаемой базы, обеспечивающую существенную часть занятости, государственных доходов и экспортной выручки. Из сравнительно крупных экономик к этой категории, безусловно, относятся Россия, Бразилия, ЮАР, Австралия и некоторые другие, в том числе, в определенной степени, Канада и Норвегия. Однако можно предположить, что в целом для развитой части мира этот фактор сыграл скорее положительную роль, а в общей картине глобального кризиса он сыграл неоднозначную, но в целом не слишком значительную роль.
Возвращаясь же к теме кризисных явлений в экономике США и Европы, нельзя не согласиться, что их эпицентром и центральным моментом была неурегулированность проблемы крупных "плохих" долгов и сомнительных с точки зрения средне– и долгосрочной перспективы финансовых активов. Не случайно именно этот вопрос, наряду с мерами по стимулированию спроса, оказался главным вопросом экономической повестки дня в США после прихода в Белый дом 2008 г. новой президентской администрации, и именно он оставался темой большинства дискуссий в экспертном сообществе по поводу будущего мировой экономики в кратко– и среднесрочной перспективе.
Более того, даже в долгосрочном плане будущее мировой капиталистической экономики многие связывают (и мне представляется, не без оснований) с проблемой долгов, роль которых в развитых экономиках все последние десятилетия беспрецедентно быстро росла как количественно, так и качественно. У многих, в том числе и у меня, создается впечатление, что на каком-то этапе масштабы долговой экономики, в первую очередь в сравнении с масштабами деятельности в реальном секторе, достигли такого уровня, что поставили под угрозу устойчивость развития мировой экономики. Собственно говоря, угрозой становится даже не столько масштабность этой долговой экономики, сколько ее фактическая неподконтрольность хозяйственным регуляторам и открывающиеся в связи с этим громадные возможности для злоупотреблений. Впрочем, это уже отдельная тема, которая будет подробнее затронута в другом месте, но что она должна быть предметом пристального внимания и обсуждения – в этом нет никаких сомнений.
1.1.4. Хорошо известные причины
Впрочем, что касается внешней, событийной части глобального экономического кризиса конца "нулевых", вряд ли есть смысл углубляться в ее описание. Многочисленные частные аспекты разворачивающегося масштабного процесса уже подробно описаны его непосредственными участниками, и взгляд наблюдателя со стороны вряд ли может сколько-нибудь существенно дополнить общую картину. Более того, постоянные обращения к деталям механизма текущих финансовых неурядиц, как мне кажется, скорее сыграли на руку тем, кто хотел бы отвлечь взгляд общества от сути происходящего. Подробные публичные обсуждения и споры о том, кто именно и насколько пострадал; какие именно инструменты сыграли в этом процессе ту или иную роль; кому и в какой степени следует оказать помощь – все это, на самом деле, лишь затуманивало главное – вопрос о природе и основе этого кризиса.
В этом главном вопросе содержится ряд очень существенных моментов, которые во многом остались за рамками обсуждения. Именно к этим моментам я хотел привлечь больше внимания, которого они, на мой взгляд, заслуживают.
Количество различных трактовок мирового экономического кризиса переваливает за десяток. Однако большинство аналитиков считает проблему для себя в целом понятной: согласно преобладающему мнению, он представлял собой сочетание действия традиционных циклических факторов и некоторых специфических явлений в финансовом секторе в развитых экономиках, главным образом в США.
С такой оценкой, безусловно, следует согласиться, если ограничиться анализом непосредственных факторов, приведших к кризису или, во всяком случае, если не пытаться понять их причину и не рассматривать кризис в более широком историческом контексте. При таком узкопрофессиональном взгляде действительно в первую очередь внимание останавливается именно на этих двух группах обстоятельств, а именно: 1) присущем рыночной экономике регулярном возникновении ценовых и иных диспропорций, связанных с несовершенством механизмов взаимодействия между спросом и предложением, механизма оценки ресурсов и активов и т. д., и 2) различного рода отклонениях, порождаемых отрывом активности финансового сектора от ситуации в так называемой "реальной экономике".
В том, что касается первой группы факторов, последний по времени кризис не принес с собой ничего нового по сравнению с тем, что, так или иначе, в той или иной форме уже имело место в предшествовавшие ему несколько десятилетий. В основе цикличности конъюнктуры в этот период лежали в первую очередь диспропорции, связанные с высокой степенью инерционности сигналов, идущих субъектам экономики со стороны потребителей в форме спроса на те или иные виды активов и ресурсов. Эта инерционность в сочетании с неизбежными попутными искажениями дезориентирует предложение ресурсов и вносит существенные искажения в логику ценообразования.