Правда, что примесь личного интереса уменьшает достоинство поступка, которому следовало бы быть результатом исключительно одной благожелательности… Благожелательность есть единственный, быть может, принцип, которым руководствуется в своих действиях божество… Но такое несовершенное создание, как человек, существование которого находится в зависимости от стольких внешних случайностей, в поступках своих часто должен руководствоваться, кроме благожелательности, и другими мотивами.
В опубликованной по этому поводу литературе мы обнаруживаем целый ряд попыток решить "проблему Смита" и упорядочить его на первый взгляд шизофренические рассуждения. Во‑первых, некоторые ученые открыто признают несовместимость обеих теорий автора (и такой подход был обозначен труднопроизносимым термином Umschwungstheorie). Г. Т. Бокль, например, утверждает:
В обоих своих больших сочинениях он [Адам Смит] начинает с того, что задается известными общими идеями, и затем уже от них идет к явлениям внешнего мира. И в каждом из этих сочинений он берет за основание одну только часть своих посылок; остальную же часть их добавляет в другом сочинении. Ни один человек не управляется в своих действиях ни исключительно своекорыстием, ни исключительно сочувствием. Но Адам Смит разделяет в отвлеченном мышлении эти два свойства, в действительности нераздельные. В своей "Теории нравственных чувствований" он приписывает наши действия началу сочувствия; а в "Богатстве народов" - началу своекорыстия. Краткий обзор обоих сочинений докажет действительное существование в них этого основного различия и даст нам возможность удостовериться, что они дополняются одно другим, так что для полного понимания того или другого из них необходимо изучать оба.
Во‑вторых, появилось много попыток эти две идеи Смита соединить (иногда более, иногда менее элегантно). Одно из решений можно найти в следующем отрывке из "Теории нравственных чувств":
Все члены человеческого общества нуждаются во взаимных услугах и одинаково подвергаются взаимным обидам… Но и даже в таком случае, когда необходимое содействие друг другу не вызывается такими великодушными и бескорыстными побуждениями… из этого вовсе еще не следует, что общество находится в разложении. Общество все‑таки может в подобном случае существовать, как оно существует среди купцов, сознающих пользу его и без взаимной любви: хотя человек и бывает тогда связан с другим человеком только обязанностями или связями, основанными на долге, общество тем не менее может поддерживаться при содействии корыстного обмена взаимными услугами, за которыми всеми признана известная ценность. Однако общество не может просуществовать долго, если в нем люди всегда готовы нанести друг другу обиду или вред… Справедливость, напротив того, представляет главную основу общественного устройства.
Таким образом, можно предположить, что Смит отдавал должное обоим фундаментальным принципам и ставил вопрос лишь о степени важности того или иного мотива в каждом поступке человека. Хотя обе сильные эмоции - любовь и себялюбие - часто проявляются в чистом виде, в мотивах нашего поведения они в большинстве случаев перемешаны. Об этом прекрасно говорит Мартин Бубер, когда подразделяет человеческие отношения на имеющие цель и на чистые, полностью от выгоды отделенные (см. далее). Таким образом, вполне возможно, что Смит считал принцип себялюбия доминантным мотивом общественных отношений, связывающим между собой совершенно незнакомых людей, но видел в нем лишь минимум, обеспечивающий функционирование социума на элементарном уровне. Второй фундаментальный принцип - любезная благожелательность - реализуется в первую очередь в межличностных отношениях. Де‑факто именно это чувство превращает сборище людей в общество в полном смысле слова.
Человек общественный Смита и наследство Юма
В соответствии с выдвинутым Смитом в "Теории нравственных чувств" довольно "альтруистическим" тезисом, отдельных людей соединяют естественные общественные узы, для которых сам автор использовал понятие sympathy. Под ним Смит подразумевал не только взаимную симпатию, но и обычную человеческую привязанность, сопричастность и способность понимать мотивы поступков других, эмпатию. Он уверен в наличии у людей закодированной способности чувствовать друг друга и благодаря этому априори вести себя надлежащим образом. Стремясь избежать возражений, что готовность уважать мотивы поступков других людей по сути является тем же себялюбием, только скрытым под маской благодушия (мы боимся, например, изведать ту же боль), Адам Смит приводит следующий аргумент: сочувствуя ближнему, человек не воображает, что подобное несчастье может случиться с ним самим, - он ставит себя на место другого человека. В качестве примера Смит указывает на мужа, который прочувствовал боли, испытываемые его женой при родах, хотя мужчина прекрасно знает, что ему таких мучений бояться не надо: у него их точно не будет. В этом, по мнению отца‑основателя науки экономики, заключается важное различие, он на такой воображаемой частности настаивает и тратит много времени и энергии, чтобы укрепиться в правоте. С помощью "вхождения в положение другого" Смит создал психологическую защиту от индивидуализма своего времени. "…Симпатию ни в коем случае нельзя принимать за себялюбие".
Принцип взаимной симпатии Смит кладет в основу своей социальной этики. Человек есть существо общественное, и в самой его природе коренятся потребность в сочувствии и стремление быть частью своего окружения. Поэтому, считает Смит, роль нравственности для общества исключительна: "Добродетель поддерживает общество, порок же вносит беспорядок в него". Невозможно себе даже представить большего различия между Смитом и Мандевилем, который считал, что именно пороки являются источником богатства общества, а в тот момент, когда оно становится добродетельным (как того желал Смит), приходят нищета и упадок, быстро его уничтожающие. По Смиту, "в прекрасной машине, представляющей собой общество, добродетель нравится нам, ибо она облегчает ход этой машины, а порок неизбежно кажется нам пагубным, потому что он затрудняет и приводит в беспорядок все ее движения".
Разум выбирает общество?
Что не дает обществу распасться? Разумный выбор каждого индивида (как уверяет современная экономика)? Человек является (хорошим) членом общества потому, что ему выгодно быть среди людей, или в игре действуют другие правила?
Поиском ответов на эти вопросы занимался и современник Смита Дэвид Юм. Он внес большой вклад в понимание экономической антропологии. Сферой его интересов были ключевые темы экономики: происхождение общественного строя, теория полезности и себялюбие, а также отношения рациональности и сверхрациональности. Смит и Юм, кстати, были близкими друзьями и во многом хорошо понимали друг друга. Юм, например, выступал против пропагандируемого Томасом Гоббсом понятия общественного договора. Согласно этой теории, человек "меняет" свою свободу на общественный порядок добровольно (рационально, разумно), подчиняясь общественным правилам и одновременно ожидая, что все остальные будут делать то же самое. Целостность социума сохраняется благодаря принципу себялюбия; речь идет не более чем о гедонистическом расчете. Юм с этой теорией не согласен и пишет: