Так как сегодня решающую роль в жизни общества играют деньги и кредиты, то кажется вполне возможным, что наше время будет вписано в историю как время долгов. Очень интересно проследить, как до этого дошло. Займы, обязательства по их возврату на определенных условиях - без всего этого современное общество практически невозможно представить. Даже Кейнс считал процент по кредиту и накопление капитала движущей силой современного прогресса. Но их возникновение было связано с этическими правилами, верой, символикой и доверием.
Первые деньги имели вид глиняных табличек, на которых в Месопотамии фиксировались долги. Долги могли передаваться, так что таблички с записанными на них суммами превратились в своего роду валюту. И конечно, "неудивительно, что английское слово credit происходит от латинского credo - "верю"".
Именно такие таблички, сохранившиеся со времен пятитысячелетней давности, являются самыми старыми из дошедших до нас памятников письменности. Монеты появляются примерно в 600 году до нашей эры, их обнаружили в эфесском храме богини Артемиды. Внешне они не сильно отличались от сегодняшних, на них были изображены символ льва, лик богини Афины или сова. В Китае монеты были введены в оборот в 221 году до нашей эры. В какой‑то степени можно сказать, что первой валютой был кредит, то есть доверие. Оно овеществляется, материализуется в монете, но очевидно, что "деньги не металл", даже если сделаны из драгоценного металла, "они - само доверие". Уже первым народам было известно, что валюта не имеет ничего общего со своим носителем (металлом, глиняной табличкой или бумагой): "…Деньги - это вопрос уверенности, если не веры…" Эту идею прекрасно отражает слово "доверитель", то есть кто‑то, кто (должнику) верит. Таким образом, деньги - это чисто социальная абстракция. Они являются общественным соглашением, неписанным договором. В призыве к золотому стандарту смысла столько же, сколько в призыве к стандарту глиняному. Металлы бывают иногда носителями доверия, но для этого может служить и глина. Та самая глина, обычный "товар", всюду лежащий у нас под ногами, "прах земной", из которого, согласно Книге Бытия, был сотворен и Адам. Первый человек и первые деньги были плодами земли.
Первое упоминание о денежной трансакции, появляющееся в Книге Бытия, присутствует в истории Авраама и вызывает некоторое недоумение. Авраам покупает у хеттов поле, чтобы похоронить свою жену Сарру. Они, однако, хотят ему поле подарить, а не продать. До этого момента все задокументированные в Книге Бытия и касающиеся недвижимости трансакции были неденежными, и собственность переходила из рук в руки путем дарения или насилия (Авраам получает существенную часть военной добычи от грабивших Содом и Гоморру царей). В процессе первой денежной трансакции Авраам настаивает на покупке по "обычной цене" и от встречного предложения хеттов подарить ему место под захоронение отказывается, причем дважды. Переговоры описаны детально, и никак не упомянута процедура выторговывания цены, что удивительно. Символическое значение подарков мы подробней рассмотрим в главе, посвященной христианству.
Кредит как ссуду денежных средств изначально сопровождает понятие "процент по ссуде". Этот вопрос для евреев носил характер социальный: "Если дашь деньги взаймы бедному из народа Моего, то не притесняй его и не налагай на него роста". Дискуссия о греховности получения вознаграждения за предоставление денег во временное пользование длилась тысячелетиями. Ветхий Завет прямо запрещает евреям получать таким образом доход со своих братьев - евреев.
…Иноземцу отдавай в рост, а брату твоему не отдавай в рост, чтобы Господь, Бог твой, благословил тебя во всем, что делается руками твоими, на земле, в которую ты идешь, чтобы овладеть ею. Если дашь обет Господу, Богу твоему, немедленно исполни его, ибо Господь, Бог твой, взыщет его с тебя, и на тебе будет грех.
Христианство позднее взяло на вооружение данный запрет, и долгое время взимание процента по кредиту было не только табуировано, но и публично наказуемо. Тем не менее брать деньги в долг хотя бы иногда приходилось каждому, а беспроцентно их никто не одалживал. А так как христиане парадоксальным образом считали евреев нечистым народом, то власти разрешали или, скорее, предписывали крещеным ссужать им деньги под процент. Данное занятие представляло собой один из немногих видов деятельности, которым евреи могли заниматься в средневековой Европе.
Уильям Шекспир в своей пьесе "Венецианский купец", где одним из главных (анти)героев выступает еврей Шейлок, фокусирует наше внимание на ситуации, когда этот персонаж при оформлении кредита вписывает в вексель условие, что в случае невыплаты долга заимодатель имеет право вырезать фунт мяса из тела должника. В Венеции XIV столетия именно евреи были ростовщиками. Как замечает историк экономики Ниал Фергюсон, когда Шейлок говорит: "Антонио хороший человек", он не имеет в виду моральные качества купца, речь идет лишь о способности платить долги (но остаточный риск он все же страхует - не в денежной форме, а фунтом мяса). Именно в то время евреи выучились банковскому ремеслу лучше, чем кто‑либо иной. Само слово "банк" происходит, в конце концов, от итальянского слова banci, означавшего скамью, на которой сидели еврейские кредиторы.
Однако евреи с осторожностью подходили не только к проценту по кредиту, но и к долгам в целом. Кроме уже упомянутого их прощения существовали еще и четкие правила, что приемлемо при выборе обеспечения по займу и при его невозврате. Никто не должен задолжать до такой степени, чтобы лишиться источника средств к существованию: "Никто не должен брать в залог верхнего и нижнего жернова, ибо таковой берет в залог душу".
Но вернемся назад, к ветхозаветному запрету взыскания процентов по кредиту. Первоначально займ был задуман как социальный инструмент. Деньги тогда брали в долг бедняки, у которых не было других возможностей обеспечить себя и свою семью пропитанием, то есть речь шла об акции гуманитарной (в отличие от нашего времени, когда мы берем деньги в долг не по необходимости). Когда бедный берет по нужде, не стоит еще больше обременять его выплатой процентов.