После всех несчастий, случившихся с Иовом (три из четырех бед, между прочим, касались его собственности), которые должны были доказать, что добро не совершается ради прибыли, к нему являются его друзья. Их беседа (относящаяся к лучшим образцам еврейской поэзии и философии) крутится вокруг попыток доказать Иову, что он, должно быть, каким‑то образом согрешил и тем самым заслужил наказание Божье. Они не способны представить ситуацию, в которой Иов, будучи честным, страдал бы без причины. Он тем не менее настаивает на своем - ничем не провинился, наказание несправедливо: "…Знайте, что Бог ниспроверг меня и обложил меня Своею сетью".
Эта мысль, на первый взгляд, вступает в противоречие с вышеупомянутым тезисом о справедливости Божьей. Иов тем не менее остается честным, даже когда ему это невыгодно:
Вот, Он убивает меня, но я буду надеяться; я желал бы только отстоять пути мои пред лицем Его!
И дальше:
…Доколе не умру, не уступлю непорочности моей. Крепко держал я правду мою и не опущу ее; не укорит меня сердце мое во все дни мои.
Иов живет нравственно не потому, что это выгодно. Он не грешит даже под угрозой смерти. Ну и какую экономическую пользу Иов от этого мог получить?
Добро outgoing, добро incoming
В жизни часто случается, что честный страдает, а подлец живет в достатке. Какой же онтологический статус имеет добро в данном случае? В чем заключается логика? Существует ли вообще какая‑нибудь корреляция между добром или злом, которое творим мы (outgoing), с добром или злом (со справедливым воздаянием), которое достается нам (incoming)? Из того, что было сказано раньше, может показаться, что эта взаимосвязь абсолютно непредсказуема. Почему же лучше творить добро, чем зло (outgoing), если результат (incoming) неизвестен? Помимо Книги Иова эта особенность хорошо отмечена в Книге Екклесиаста, или Проповедника:
Есть и такая суета на земле: праведников постигает то, чего заслуживали бы дела нечестивых, а с нечестивыми бывает то, чего заслуживали бы дела праведников. И сказал я: и это - суета!
Точно так же, в полном объеме и с огромной горечью осознает это и автор псалмов:
А я - едва не пошатнулись ноги мои, едва не поскользнулись стопы мои, - я позавидовал безумным, видя благоденствие нечестивых, ибо им нет страданий до смерти их, и крепки силы их; на работе человеческой нет их, и с прочими людьми не подвергаются ударам.
И зачем делать добро? Ведь уделом многих библейских персонажей было страдание. Ответ может быть только один: ради самого добра. Оно способно быть воздаянием само по себе. Добро вознаграждается, причем не обязательно материально, но нравственность, строго говоря, нельзя оценивать экономически, с точки зрения ее рентабельности. Иудеи должны были делать добро не смотря на то, выгодно это или нет. Если оно вернется, будем считать это бонусом, а не мотивом. Между благодеянием и вознаграждением за него прямой связи нет.
В Ветхом Завете это рассуждение приобретает особый смысл. Добро (incoming) мы уже получили. Добро (outgoing) мы должны творить из благодарности за добро (incoming), которое было сделано нам в прошлом.
Еще одно замечание, касающееся нравственности и аскезы. Как мы позднее увидим, особенно в связи с учением стоиков и эпикурейцев, важную роль в экономике добра и зла играет вопрос, может ли человек наслаждаться земной жизнью. Кажется, что как раз в таком случае он имеет право ожидать максимизации собственного блага. А может ли человек претендовать на материальное или эмоциональное вознаграждение за совершенное добро? Иммануил Кант придерживался мнения, что если добро (outgoing) оплачено добром (incoming), то мы не сделали ничего похвального или нравственного, так как увеличение нашего блага (что ожидаемого, что случайного) отвергает нравственность нашего поступка.
Иудеи предложили любопытный компромисс между учениями стоиков и эпикурейцев. Их основные взгляды мы разберем позднее, а сейчас коротко отметим: стоикам было запрещено стремиться к собственной выгоде, то есть к благу для себя, - они не имели права его принимать во внимание и на него рассчитывать. Они были обязаны просто жить по правилам (основным недостатком данной школы было слабое обоснование внешних причин, вызвавших появление этих правил, и их кажущейся универсальности) и равнодушно относиться к результатам своих действий.
Эпикурейцы делали все, чтобы максимизировать свою выгоду, не обращая внимания на правила (заранее установленные внешние предписания только отвлекают от того, что увеличивает благо, - это один из главных козырей эпикурейской школы; им не нужны были нормы, данные извне; они утверждали, что в каждой конкретной ситуации они должны считаться только с ней самой и больше ни с чем).
Древнееврейская религия предлагает вариант, находящийся где‑то посредине:
Веселись, юноша, в юности твоей, и да вкушает сердце твое радости во дни юности твоей, и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих; только знай, что за все это Бог приведет тебя на суд.
Иными словами, существуют ясные (данные извне) правила, которых нужно придерживаться и через которые нельзя переступать. Но в рамках этих правил не просто можно, а даже нужно увеличивать собственное благо. Если придерживаться терминов современного экономического мейнстрима, то индивидууму рекомендуется оптимизировать выгоду в рамках собственного бюджетного ограничения. Он призывает к ограниченной (предельной) оптимизации. В данном случае существовал некий симбиоз законного поиска выгоды для себя (то есть наслаждения жизнью) и соблюдения не обсуждаемых и не являющихся предметом оптимизации правил. Религия Ветхого Завета не была аскетической, запрещающей земные удовольствия. Наоборот, весь мир или, если хотите, вся жизнь даны человеку для того, чтобы он обращал их себе на пользу. Извлечение выгоды, однако, не должно вступать в противоречие с заданными извне правилами. "Задача иудаизма состоит в воспитании безграничного стремления к богатству и обучении умению добиваться его так, чтобы рыночная активность и модель потребления находились в рамках Богом данной морали".
Христианство позднее опять вернулось к более аскетичному взгляду на поиск выгоды, то есть на наслаждение жизнью. Притча о Лазаре, как и многие другие, может служить этому хорошим примером:
Некоторый человек был богат, одевался в порфиру и виссон и каждый день пиршествовал блистательно. Был также некоторый нищий, именем Лазарь, который лежал у ворот его в струпьях и желал напитаться крошками, падающими со стола богача, и псы, приходя, лизали струпья его. Умер нищий и отнесен был Ангелами на лоно Авраамово. Умер и богач, и похоронили его. И в аде, будучи в муках, он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его и, возопив, сказал: "отче Аврааме! умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучаюсь в пламени сем". Но Авраам сказал: "чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь - злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь".