Еще не входя в нашу комнатенку, я должен был заметить, что кто-то поджидает меня там. Но я беспечно подошел к дверям и бросил сумку на пол и лишь потом, подняв глаза, заметил, что в темном углу маячит скрытая под монашеским капюшоном личность.
Не собираясь сразу хвататься за оружие, я пригляделся к нежданному гостю. Но единственной видимой частью его тела оказались руки.
— Приветствую вас, святой отец, — тихо сказал я. — Вы пришли исповедать меня?
— Stultorum numerus, — прошептал он.
— Это латинское благословение? — спросил я. — Магическая формула? Или ругательство? Я не силен в латыни, святой отец: не довелось получить приличного образования в растраченной попусту юности.
— Славно сказано, — вновь раздался шепот. — Stultorum numerus.
Я промолчал. Гильдию явно не жаловали в этом городе, и я не собирался рисковать, обмениваясь словами пароля с незнакомцем. Привалившись к стене, я лениво почесал за ухом.
— Нет нужды тянуться за кинжалом, Тео, — сказал все тот же голос.
Гость шагнул на свет и откинул капюшон. И я едва не упал замертво на месте.
— Что с тобой, Тео? — улыбаясь, спросила Талия. — Почему ты таращишься на меня, как на привидение?
ГЛАВА 9
…Ты говоришь как одна из безумных…
Иов, 2, 10
Талия подходила все ближе, а мои ноги словно приросли к полу. Во рту пересохло, а сердце выбивало ритм такого бешеного галопа, какому позавидовал бы лучший скакун на ипподроме.
Обладая кошачьей грацией, она пользовалась всеми ее преимуществами, подражая повадкам самых разных кошек, как прирученных, так и диких. При всей волнообразности телодвижений она никогда не сводила цепкого взгляда зеленых глаз с намеченной жертвы своих чар, в чем я успел убедиться как во время выступлений перед публикой, так и в интимной обстановке. И вот сейчас она неотрывно смотрела мне прямо в глаза.
— Уверяю тебя, Тео, я не призрак, — сказала она. — Я очень даже живая. Мои плоть и кровь по-прежнему горячи. И я смогу доказать тебе это, как только ты припомнишь ответные слова пароля.
Она сокращала расстояние между нами, двигаясь настолько бесшумно, что почти сводила на нет собственное утверждение о своей материальной сущности. Но вот ее руки обвили мою шею, и мы едва не соприкоснулись носами.
— Ну же, Тео, произнеси нужные слова, — прошептала она, продолжая пожирать меня взглядом.
— Infinitus est, — сумел выдавить я, и она тесно прижалась ко мне и приникла к моим губам.
— Отлично, доказательство вполне убедительное, любезный монах, — запротестовал я, как можно мягче отстраняясь от нее. — Если бы я знал, что церковь настолько дружелюбна, то давно бы приобщился к ней.
— Мне не верится, что ты действительно здесь, — сказала она, сверкнув глазами. — Я уж подумала, что никого так и не пришлют.
— Видимо, мы относимся к одной категории неверующих, — заметил я. — Мы полагали, что ты погибла несколько месяцев назад вместе с остальными.
— Едва не погибла, — сказала Талия, втягивая меня в комнату.
Она присела на тюфяк и похлопала рукой рядом, приглашая меня присоединиться к ней. Я невольно послушался, временно потеряв способность трезво мыслить.
— Много ли тебе известно? — спросила она.
— Я узнал, что существует заговор против Алексея, — сказал я. — Что некий убийца должен прикончить его после того, как произойдет особое событие. Что-то в таком роде.
— Откуда такая осведомленность? — удивилась Талия. — Я не думала, что кто-то из нас успел передать сообщение.
— Цинцифицес, — сказал я.
Она кивнула.
— Так вот, значит, кто сообщил обо всем Тиберию. А я не знала. Хотя могла бы догадаться. Я не учла, что этот старый шут еще не растерял свои источники.
— Расскажи мне, что произошло.
— Нико собрал нас на совещание.