— Вон там вы и будете выступать, — сказал Генрих, показывая на эту платформу, — после того как отыграют наши музыканты. Парни мои все понимают по-гречески, но неплохо будет, если вы сможете порадовать их английскими или датскими песнями.
— Ладно, нам знакомы оба языка.
Музыкантами оказались сплошь женщины, и их миловидный квартет мог доставить куда больше удовольствия, чем божественные статуи. Одеждой они себя не слишком обременяли, их легкие туники были настолько прозрачными, что почти не оставляли места для воображения, и это, судя по всему, всех устраивало. Юные музыкантши пробежали по мостику и устроились на сцене. Потом, взяв инструменты, они завязали себе глаза. Нужно же было сохранять благопристойность.
— На редкость хороши, — заметил Генрих, когда они начали играть. — И играют тоже неплохо.
— Они побуждают нас вспомнить, что слово «музыка» означает искусство муз, — похвалил я.
По звуку фанфар распахнулись входные двери, и в зал маршем вошел отряд варягов в полном боевом снаряжении. Поблескивая секирами, отражавшими факельный свет, они выстроились в ряд вокруг бассейна. По команде Генриха все разделись и за считанные секунды сложили вещи рядом с собой в одинаково аккуратные кучки. В ожидании следующей команды обнаженные воины замерли на краю водоема.
Я искоса глянул на Клавдия. Его почему-то вдруг жутко заинтересовали заусеницы на левой руке, и он старательно разглядывал их.
— Да здравствует император Алексей Комнин! [18] — провозгласил Генрих.
— Да здравствует Алексей, наш владыка и благодетель! — хором взревели они.
— Приступить к купанию! — приказал Генрих, и с веселым гиканьем и плеском его солдаты нырнули в воду.
Воинское подразделение вдруг превратилось в озорных мальчишек, скачущих, плавающих наперегонки и осыпающих фонтанами брызг миловидный квартет. Увлажнившись, шелковые туники прилипли к женским телам и стали почти невидимыми, каковое обстоятельство вызвало непристойные мужские шуточки и смех. Артистки стойко продолжали играть, умудрившись не сбиться с ритма, несмотря на внезапный потоп. Вода отнюдь не улучшила звучание арф, но их дребезжание явно устраивало мужчин.
— Эй, парни, не забудьте хорошенько вымыться, — крикнул Генрих, присоединяясь к остальным.
Теперь, когда он тоже разделся, мы заметили, что по части шрамов он превзошел всех.
Симон, пристроившись на скамье у стены, наполнял кружки вином с такой скоростью, что я разволновался, хватит ли на всех четырех бочек. Меня особенно волновало, останется ли вино к концу нашего выступления. Этот виночерпий чувствовал себя как рыба в воде, болтая с солдатами и приветствуя почти каждого по имени.
Через какое-то время Генрих подал нам знак к началу представления. Я прошел в центр сцены.
— Привет вам, доблестные варяги! — крикнул я. — В честь ваших достославных традиций я решил прочитать вам одну героическую сагу, которая восходит к временам зарождения наемных дружин в северных краях. Это очень длинная история. Наверное, ее исполнение займет так много времени, что в конце кое-кто из вас захочет вымыться еще разок. Из бассейна донесся одобрительный гул мужских голосов. Я величественно взмахнул рукой.
— Жил некогда славный король Олаф, — напыщенно произнес я, и они расхохотались, когда меня вдруг треснула по голове неизвестно откуда прилетевшая дубинка.
Я гневно обернулся, но не обнаружил виновных.
— Поистине, господа, — начал я выговаривать им. — Неужели вы не имеете никакого уважения к культурному наследию? Итак, я начну сначала. Жил некогда славный король Олаф, и его заморские походы…
Меня ударила вторая дубинка. Я развернулся. Клавдий стоял с самым невинным выражением лица, держа руки за спиной.