Но я все равно не смог бы спать спокойно, если бы ты упустила такой шанс. А для портного хороший сон — великое дело, потому что работа у нас, что ни говори, умственная.
Эвелин, однако, не слушала дядю.
Случайно взглянув в окно, она увидела на противоположной стороне улицы высокого, лысого мужчину с изуродованным носом…
Когда сверкающая «альфа-ромео» лорда Баннистера остановилась у причала, известного ученого ожидал там довольно-таки неприятный сюрприз. Трап отправлявшегося в Кале судна был окружен журналистами и фотографами. Как и большинство ученых, лорд был. человеком скромным и застенчивым. Он ненавидел шумиху, сопровождающую в наше время любое научное открытие. Хотя лорду Баннистеру не было еще и сорока лет, он уже считался за свои исследования сонной болезни одним из несомненных претендентов на Нобелевскую премию. Совсем недавно английский король лично приколол к его фраку один из высших орденов страны, а о его популярности в обществе нечего и говорить — она достигла той высшей для ученого точки, когда о его теории становится модным говорить даже среди тех, кто, по сути дела, ни слова в ней не понимает. Предложенная Баннистером генная теория сонной болезни под торжествующим знаменем интеллектуального снобизма вторглась в кафе и вместе с психоанализом и теорией относительности проникла в словарный запас желающих чем-то выделиться банковских служащих, и теперь уже только шаг отделял эту несчастную теорию от воскресных приложений к бульварным газетам.
Баннистер направлялся в Париж, чтобы прочесть лекцию в тамошнем университете. Оттуда он собирался на полгода уехать в Марокко, где у него была вилла с участком, специально приспособленным для изучения тропических болезней. Большую часть года он привык проводить именно там и уже сейчас тосковал по тропическому уединению.
Лорд был человеком не только скромным и застенчивым, но к тому же серьезным и замкнутым.
Помимо всего прочего, в его биографии таилось несколько семейных трагедий. Его считали человеком не слишком счастливым. Братья его умерли молодыми, а теперешняя поездка находилась в тесной связи со сравнительно еще удачным концом неудачного брака: в этот самый день суд вынес наконец решение в его процессе о разводе. Лорд был рад, что его неприятное дело удалось все-таки сохранить в тайне. До сих пор он жил в постоянной тревоге, опасаясь, что кто-нибудь из следовавших за ним стайкой журналистов пронюхает о том, что он разводится со своей женой.
Можно поэтому понять, что лорд Баннистер испуганно отшатнулся от встретивших его целым залпом магниевых вспышек фотографов — настолько испуганно, что непроизвольно подставил ножку спешившей следом за ним молодой даме, которая вместе со своим багажом так и растянулась прямо посреди лужи. Журналисты мгновенно испарились, не желая ввязываться в возможный скандал. Лорд замер на месте, не зная, что ему делать. В своей научной деятельности с аналогичными случаями ему встречаться пока не приходилось. Дама поднялась и глазами христианской мученицы посмотрела на ученого.
— Извините… — пролепетал лорд. — Я возмещу весь ущерб… мое имя лорд Баннистер.
— Ученый! — с воодушевлением воскликнула дама, забыв о своем достойном сожаления виде. — Рада познакомиться с вами, милорд.
— Я со своей стороны… — пролепетал профессор и, собравшись с силами, пожал испачканную в грязи руку энтузиастки. — Я тоже рад, вернее, сожалею…
Лорд постарался поскорее покинуть место несчастного случая, хотя первоначально собирался проследить за погрузкой своей машины. Теперь это, однако, его уже не трогало. Он был по-настоящему зол на эту неуклюжую девчонку. Эта история может ведь попасть в газеты.