Трубка чмокнула,щекуобдало
горячим, а в стену сзади ударило чем-то хлестким, и посыпалась крошка.
Всвое времяНиколасбылнападающимуниверситетскойбаскетбольной
команды -- не из-за того, что умел с середины площадки закинуть мячпрямо в
корзинкуи неиз-зароста (былив команде парнииподлиннее),а из-за
превосходной реакциииумения ориентироватьсявигре. Вовремя матчас
будущиммагистромпроисходилачудеснаяперемена--унегоначисто
отключаласьрефлексия.Фандоринпереставалдуматьголовой,отдавая
управление своими действиями рукаминогам, которыеотлично справлялись с
задачейбезовсякогоучастияинтеллекта.Очевидно,из-заэтого-то
периодическогокатапультированиярефлексииемуи не сужденобылостать
великим ученым. Может, лучше было податься в профессиональные спортсмены?
Такого рода сомнения (уж они-то точно относились к категории рефлексии)
одолевали Николасадовольно часто. Но сейчас катапультированиеспаслоему
жизнь.
Уже невникая в тонкости -- действительноли очкарик палил в негоиз
пистолетаили это все-таки была галлюцинация -- Фандорин метнулся обратно в
прихожую инырнул за выступ. Вовремя: зеркало треснуло, разбегаясьчерными
лучамиотмаленькойкруглойдыры. Ещеодин рывок,иНиколас вылетел в
коридор.
Справа быллифт,но далеко, метрах в тридцати,недобежать --пуля
догонит. Фандориндернулсявлево, где находиласьлестница.Тожедалеко!
Однако вдвух шагах от двериномера 1531стоялидвое носатых брюнетов, с
интересомглядяна человека, который выскочилиз номера, словно чертик из
табакерки.
--Sorry, --пробормотал магистри проскользнулмеждуними,задев
твердое, будто деревянное плечо одного из восточных людей, плотно сбитого, с
залихватски подкрученными усами.
Тот зычно крикнул вслед с характерным кавказским акцентом:
-- Э! Нэ понял!
Николас и не подумал оборачиваться-- несся по узкому коридору со всех
ног.
-- Ви что тут, с ума пасхадыли?! -- еще сердитейкрикнул тот же голос,
а другой, звонкий и веселый -- голос Очкарика -- ответил:
-- Мильпардон, генацвале. Мы с корешом за пивом. Эй, Коляныч, негони,
успеем!
-- Сначала извинысь, потом бэги! -- потребовал второй кавказский голос,
пожиже первого.
Дальше Фандорин не слышал, потому что уже нырнул в спасительный проем и
сломя голову, через три ступеньки, заскакал по лестнице.
Боже, благослови грузинов и их вспыльчивый нрав!
Самнезаметил,какслетелполестницеспятнадцатогоэтажа.
Способностькрефлексиивсе ещене вернулась, атоу Николаса,верно,
подкосились бы ноги.
Это былникакой не сумасшедший! Это был убийца! И судя по повадкам, по
страшной чмокающей трубке-- убийца профессиональный, какихНиколас раньше
видел только вкино!Очкарику нужен был вовсенекейс!Онхотелубить
Николаса--ичуть было не убил.