Еще какие.Ятебе сейчастакое
расскажу...
Он наклонился вперед, чтобы поведать другу про завещание Корнелиуса фон
Дорна, проЛиберею и про боярина Матфеева, но тут в кабинет заглянула Зина,
она жеЗинуля и Зинок: поднялас полаупавшую салфетку, осторожно сняла с
Владоваплечаневесть как тудапопавшееперышко зеленого лука и бесшумно
удалилась.
-- Владик,а ведь онав тебявлюблена,--громкимшепотом сообщил
Николас,когдакрасавицавышла.-- Ей-богу. Ты видел,какона натебя
смотрит? О-о, дело тут не в том, что у тебя много денег. Поверь мне, онаот
тебя без ума.
Соловьев заинтересованно оглянулся на дверь.
-- Кто,Зиночка? Нет, ты серьезно?Понимаешь,Коль,у меня принцип:
никаких фиглей -- миглей с персоналом, а тоне работа -- бардак получается.
Зина тут в "Кабаке"администратором. Толковая, я хотел ее на казино кинуть.
Золото баба. Слушай, ты в самом деле думаешь, что она...?
Николас приложил руку к груди и для вящей убедительности закрыл глаза.
-- Сто пудов. Счастливый ты человек, Владик. И денег утебя без счета,
и красивые женщины тебя любят.
-- Этоправда, --несталспоритьгенеральныйуправляющий "Черной
горы".-- А знаешь, почему? Потомучтоя книмлегкоотношусь-- ик
деньгам, и к телкам. Пардон -- к женщинам. Тут, Коль, целая философия, я про
это много думал. Деньги--они на самом деле живые. Иимв нас, мужиках,
нравится тоже, что лялькам... Пардон -- женщинам.И кбабам, и кбабкам
нужно относиться легко, весело, нобе-ережно. Невнимания и небрежностиони
непрощают, понял?Частоговорят: мистика денег,тайна женской души.Не
верь. Нет никакой тайны, там всепросто и понятно. Ты главное ведисебяс
ними,каккдобрымикорешами.Не хами, нои неделайизних фетиша.
Ферштеест ду одер нихт?Любить их можно, и очень даже можно, но неслишком
доставай их своей любовью, придерживай. И они сами к тебе потянутся.
--Кто--деньгиилиженщины?--уточнилФандорин,слушавший с
чрезвычайным вниманием.
--Оба. То естьобе. -- Соловьев задумался надграмматикой,нотак
ничего и не придумал. --Извини, Коль. На философиюповело.Ты мнехотел
что-то рассказать.
Па-па-па-пам!Па-па-па-пам! -- запищалсвадебный марш, в десятый если
не в пятнадцатый раз за вечер. Николаса не уставало поражать, как по-разному
разговариваетСоловьевсосвоиминевидимымисобеседниками:тона
малопонятном,но интригующемблатномжаргоне,то сизысканными речевыми
оборотами(вроде "не сочтите за труд" и "буду вам бесконечно признателен"),
то по-английски, то по-немецки, то вовсе на каком-то тюркском наречии.
Ренессансныйтип, Бенвенуто Челлини, думалНиколас,любуясь тем, как
артистично Влад опрокидываетстопку и одновременно слушаеттелефон.