В течение первого столетия существования Американской Республики деньги и банковская деятельность были ключевыми политическими вопросами в спорах между политическими партиями. Центральный банк находился в центре дискуссий с самого начала существования американского государства. На каждом этапе этого пути поборниками учреждения центрального банка были энергичные националисты, сторонники большого центрального правительства. Фактически в 1781 г., еще до окончания войны за независимость, ведущий националист, торговый магнат из Филадельфии Роберт Моррис, который во время войны являлся в прямом смысле слова экономическим "царем" Конгресса, заставил Конгресс учредить первый центральный банк - на базе своего собственного Банка Северной Америки (Bank of North America (BNA)). Как и в случае с Банком Англии, Конгресс пожаловал частному Банку Северной Америки Морриса монопольную привилегию на выпуск бумажных банкнот в стране. Большая часть этих банкнот была выпущена для приобретения новых долговых обязательств федерального правительства, a BNA стал банком-депозитарием всех средств Конгресса. Более половины капитала BNA официально принадлежало Конгрессу. Декларировалось, что банкноты банка размениваются на звонкую монету, однако экспансия на основе частичного резервирования, предпринятая BNA, привела к обесцениванию его банкнот за пределами Филадельфии, где он находился. После окончания войны за независимость Моррис потерял свое национальное политическое могущество и был вынужден быстро приватизировать BNA и перевести его в статус обычного частного банка, лишенного правительственных привилегий.
На протяжении первого столетия существования Республики партия, поддерживавшая идею центрального банка (вначале это были гамильтоновские федералисты, затем виги, потом республиканцы), была партией - сторонницей центрального правительства со значительным государственным долгом, высокими протекционистскими пошлинами, большим объемом общественных работ и субсидиями для крупного бизнеса - первая версия "партнерства между правительством и промышленностью". Протекционистские пошлины должны были субсидировать отечественных производителей, а бумажные деньги - банковскую деятельность с частичным резервированием. Националисты защищали идею создания центрального банка как часть общей политики инфляции и дешевых кредитов во благо избранных видов бизнеса. Фаворитами были фирмы и отрасли, принадлежавшие финансовой элите страны, сконцентрировавшейся за время гражданской войны в Филадельфии и Нью-Йорке, который после окончания войны занял главенствующее положение.
Этой влиятельной группе националистов противостояло не менее влиятельное движение, выступающее за принципы свободного предпринимательства, свободных рынков, свободной торговли, ультраминимальное и децентрализованное правительство, а в области денег - за систему твердой валюты, основанной на золоте и серебре, за банки, лишенные специальных привилегий, и политику 100%-ного золотого обеспечения. Эти либертарианцы - сторонники твердых денег составляли сердце и душу демократическо-республиканской партии Джефферсона, а затем демократической партии Джэксона, а их потенциальные избиратели были представителями практически всех слоев общества за исключением банкиров с их привилегированной клиентурой.
После того как Гамильтоном был учрежден First Bank of the Unites States, за которым последовал Second Bank, учрежденный по окончании войны в 1812 г. сторонниками идеи центрального банка из числа представителей демократическо-республиканской партии, президенту Эндрю Джэксону удалось ликвидировать центральный банк в результате титанической борьбы в 1830-е годы. Хотя демократы Джэксона не смогли полностью претворить в жизнь программу твердых денег в 1840 - 1850-е годы из-за усиливавшегося раскола среди демократов по вопросам рабства, все же за это время им удалось, помимо проведения политики свободной торговли в последний раз в истории США, ликвидировать не только центральный банк, но и все следы этого института.
Хотя в новую республиканскую партию 1850-х годов вошли многие бывшие демократы Джэксона, но экономическая повестка дня республиканцев неизменно определялась бывшими вигами. После сецессии Юга республиканцы заняли подавляющее большинство мест в Конгрессе, превратившемся практически в однопартийное собрание, и использовали это преимущество для реализации давно лелеемой ими программы экономического национализма и этатизма. Эта националистическая программа включала в себя значительное увеличение влияния центрального правительства, питаемого за счет первого подоходного налога и высоких налогов на алкоголь и табак, выделения огромных земльных участков и денежные субсидии новым трансконтинентальным железным дорогам, а также восстановление протекционистских пошлин.
Значительная часть боев республиканской этатистской революции велась на денежном и финансовом фронтах. Чтобы финансировать военные действия против Юга, федеральное правительство вышло из золотого стандарта и выпустило неразменные бумажные деньги, называвшиеся "гринбеки" (формально - банкноты США). Когда через два года рыночный курс неразменных бумажных денег по отношению к золоту упал до 50 центов за доллар, федеральное правительство стало финансировать военные расходы в основном за счет увеличения государственного долга.
Таким образом, программе республиканцев-вигов удалось свести на нет традиционную приверженность демократов Джефферсона - Джэксона к твердым деньгам и золоту, а также их неприятие государственного долга. (И Джефферсон, и позже Джэксон за время своего правления сумели в последний раз в американской истории полностью погасить федеральный государственный долг!) Хотя республиканцы еще не чувствовали себя достаточно уверенно, чтобы восстановить центральный банк, они покончили с относительно свободной и неинфляционной банковской системой постджэксоновского периода, и создали новую Национальную банковскую систему, централизовавшую национальные банки, пройдя половину пути к центральному банку.