Банковская школа подверглась резкой критике со стороны представителей денежной школы, продолжавших старинную традицию, которая восходила не только к группе саламанкских схоластиков, придерживавшихся наиболее бескомпромиссных взглядов на банковское дело (Саравия-де-ла– Каллье, Мартин де Аспилькуэта и в меньшей степени Томас де Меркадо), но и, как было показано выше, к Юму и Рикардо. Ведущими теоретиками английской денежной школы XIX в. были Роберт Торренс, С. Дж. Ллойд (впоследствии – лорд Оверстоун), Дж. Р. Мак-Куллох и Джордж Норманн. Теоретики денежной школы дали адекватное объяснение чередующимся волнам бумов и спадов, которые накатывали на британскую экономику в 1830-1840-х годах, а именно: они установили, что источником бума является кредитная экспансия, которую инициирует Банк Англии, и продолжают остальные британские банки. Золото систематически утекало из Соединенного Королевства всякий раз, когда его торговые партнеры не были вовлечены в свою национальную кредитную экспансию или ее темпы были ниже, чем в Британии, где банковская система с частичным резервированием была развита в наибольшей мере. Все аргументы, выдвигавшиеся теоретиками банковской школы для опровержения центрального утверждения денежной школы, согласно которому отток золота и металлических денег из Великобритании является неизбежным следствием внутренней кредитной экспансии, оказывались несостоятельными. Однако сторонники денежной школы допустили три серьезные ошибки, в долгосрочном аспекте оказавшиеся фатальными. Во-первых, они не поняли, что банковские депозиты играют ту же роль, что и банкноты, не обеспеченные металлическими деньгами. Во-вторых, они не смогли дополнить свою верную денежную теорию исчерпывающим объяснением экономического цикла. Они лишь скользнули по поверхности этой проблемы, но, не имея адекватной теории капитала, оказались не в состоянии понять, что экспансия банковского кредита оказывает негативное воздействие на разные стадии производства капитальных благ, образующие производственную структуру экономики. Они не провели детального анализа взаимосвязей между изменениями предложения денег и рыночной ставкой процента, тем самым неявно полагаясь на наивное ошибочное допущение о нейтральности денег (идея, которую сегодня разделяют монетаристы). В итоге денежная теория этой школы была полностью интегрирована с теорией капитала в рамках общей теории экономического цикла лишь в 1912 г., когда Людвиг фон Мизес реформировал учение денежной школы. Третья фатальная ошибка денежной школы связана с идеей, восходящей еще к Рикардо. Согласно этой идее лучшим способом нейтрализовать опасность инфляции, вызванной принятием рекомендаций банковской школы, является наделение официального центрального банка монополией на эмиссию бумажных денег. Теоретики денежной школы не сумели понять, что в долгосрочном периоде такой институт будет использован теми же сторонниками банковской школы для активизации кредитной экспансии посредством эмиссии банкнот и создания депозитов.
Эти три ошибки денежной школы оказались поистине роковыми: именно из-за них знаменитый Банковский акт, или Закон о чартере Банка Англии (Bank Charter Act) сэра Роберта Пиля, утвержденный 19 июля 1844 г., несмотря на все благие намерения своих составителей, не смог предотвратить создание фидуциарных средств обращения (депозитов, не обеспеченных металлическими деньгами), хотя и запретил эмиссию необеспеченных банкнот. В итоге, несмотря на то что Закон Пиля ознаменовал начало монополии центрального банка на эмиссию банкнот, причем последний теоретически выпускал только банкноты, полностью обеспеченные металлическими деньгами (100 %-ное резервирование), частные банки могли свободно расширять предложение денег, предлагая кредиты и открывая соответствующие депозиты из ничего. Поэтому чередование кредитных бумов и следующих за ними крахов и депрессий продолжилось, и Банк Англии был вынужден время от времени приостанавливать действие Закона Пиля и эмитировать бумажные деньги для удовлетворения спроса частных банков на ликвидность, тем самым спасая их от возможного банкротства. Ирония состоит в том, что денежная школа поддержала идею создания центрального банка, который постепенно, в основном вследствие политического давления и под влиянием теоретиков банковской школы, в конце концов стал оправдывать и проводить безрассудную денежную политику и заниматься финансовыми безобразиями, существенно более масштабными и опасными, чем те, для предотвращения которых он создавался.
Итак, потерпев полное поражение в качестве теории, на практике банковская школа одержала триумфальную победу. Цели, которые ставили перед собой авторы закона Пиля, не были достигнуты, поскольку этот закон не запретил выдачу новых кредитов и создание депозитов без наличия 100 %-ного резерва. В итоге период повторяющихся бумов и спадов продолжился, что сильнейшим образом подорвало престиж практических предложений и теоретических положений денежной школы. Таким образом, требования инфляционистской политики, которая предполагает кредитную экспансию, требования, основанные на всех имеющихся под рукой меркантилистских теориях банковской школы, обрели благодатную почву в системе с центральным банком, которая в конце концов превратилась в инструмент интервенционизма, планового кредита и денежной политики, так или иначе имеющей своей целью ничем не сдерживаемую эмиссию и кредитную экспансию.
Только Модесте, Чернуски, Хюбнер, Михаэлис и позже Мизес с его намного более мощным аналитическим аппаратом сумели понять, что рекомендации денежной школы в области системы центрального банка были ошибочными. Они поняли, что лучшим и единственным способом воплотить представления этой школы о здоровой денежной системе является свободная банковская деятельность, подчиненная частному праву (т. е. требованию 100 %-ного резервирования), без всяких привилегий и исключений. Более детально мы рассмотрим этот вопрос в следующем разделе, при изучении дебатов между сторонниками свободной банковской деятельности и сторонниками банковской системы с центральным банком.
2 Дискуссии между сторонниками центрального банка и свободной банковской деятельности
Изучение дискуссий XIX в. между сторонниками центрального банка и теми, кто отстаивал свободу банковской деятельности, следует начать с признания неоспоримой тесной связи, имевшейся между банковской школой и сторонниками свободной банковской деятельности, с одной стороны, и между денежной школой и адептами центрального банка – с другой. Почему сторонники частичного резервирования в целом поддерживали поначалу идею банковской деятельности, свободной от всякого вмешательства, понять довольно просто – они стремились продолжать вести бизнес на основе частичного резервирования. Аналогично для денежной школы, вообще относившейся к банкам с подозрением, была вполне естественной достаточно наивная попытка, установив государственное регулирование в этой отрасли – в форме центрального банка, – пытаться избежать тех сторон банковской деятельности, которые оправдывала банковская школа.
Аргументы Парнелла в защиту свободной банковской деятельности и ответ Мак-Куллоха и Лонгфилда