Case study
Аргентина через призму рейтингов
Рейтинг государственности. Охватывает 192 страны, из которых лишь 46 – "лидеры государственности", страны демократического выбора, относительно высокого качества жизни, низких внешних и внутренних угроз. Аргентина занимает 17-е место, что свидетельствует о самостоятельности, независимости, суверенности и относительной политической стабильности.
Рейтинг потенциала международного влияния. В данном случае Аргентина, занимая высокое 31-е место, не может, разумеется, "тягаться" с глобальными лидерами – США, другими членами "Большой восьмерки", Китаем, но входит в число региональных лидеров.
Сравнительный анализ (в частности, корреляция между индексами) показывает: международное влияние связано с уровнем государственности.
При этом создается впечатление, что совокупный потенциал аргентинского государства на сегодняшний день больше его международного влияния и используется не полностью.
Рейтинг качества жизни. 46-е место Аргентины можно считать сравнительно высоким – позади почти 150 стран, включая Польшу (48-е место), Саудовскую Аравию (56-е), Мексику (59-е), Малайзию (61-е), Бразилию (65-е), Россию (73-е). Качество жизни также в значительной степени связано с эффективной и состоятельной государственностью. Кроме того, значение имеют такие показатели, как продолжительность жизни, уровень смертности, расходы на здравоохранение.
Рейтинг институциональных основ демократии. И здесь позиции Аргентины выглядят неплохо. Она входит в число 30 (29-е место) стран с достаточными основами демократии, опережая Корею, Германию, Японию, Польшу, Бразилию (и все другие латиноамериканские государства), Украину, Россию и т. д. Аргументы для такого позиционирования: сравнительно продолжительная демократическая традиция, реальная конкуренция на президентских и парламентских выборах, отсутствие (в последние десятилетия) попыток неконституционной смены власти.
Рейтинг экономической свободы. По этому индексу Аргентина в пост-кризисный период стабильно занимает места во второй сотне государств (в 2008 г. – 108-е место из 157), что свидетельствует о наличии серьезных проблем в таких областях, как внешнеторговое регулирование, налогообложение, кредитно-финансовая система, участие государства в экономике, иностранные инвестиции, права собственности, удельный вес неформального сектора. По степени экономической свободы страна уступает подавляющему большинству латиноамериканских соседей, в ряде случаев – разрыв огромный. Для сравнения: Чили занимает 8-е место, Сальвадор – 33-е, Уругвай – 40-е, Мексика – 44-е, Колумбия – 67-е, Бразилия – 101-е.
Обратимся теперь к международным индексам, фиксирующим уровень развития Аргентины (и, для сравнения, Бразилии и Мексики) в конкретных областях хозяйственной жизни (см. табл. 12.3). Приведенные данные показывают, что в целом весьма благоприятные (внутренние и внешние) условия развития отнюдь не гарантируют стабильных экономических успехов. Очевидно, что в данном случае большую роль играют другие факторы, главные из которых – формальные и неформальные институты. По мнению ряда исследователей – прежде всего либерального толка – одна из причин экономических провалов Аргентины состоит в том, что, начиная с 1930-х гг., в стране сформировался такой формальный институт, как практика периодического "легального отъема" частной собственности. Он производился (в пользу тех или иных секторов населения или экономико-финансовых групп) путем прямого государственного вмешательства, осуществляемого разными способами и в различных формах, например "замораживание" или экспроприация банковских вкладов. Особое распространение такая практика получила в период первого правления перонистов, когда система "легального отъема" приобрела всеобщий характер и многие аргентинцы уверились в своем праве "отнимать" чужую собственность и претендовать на чужие доходы. "Культура честного труда с целью заработать на жизнь и улучшить свое положение была отодвинута в сторону и заменена оргией "легальных" грабежей и обманов", – отмечал Роберто Качаноски589. Зачем напрягаться и что-то производить, повышая эффективность и конкурируя, если можно (по закону!) получить требуемое от государства, которое приняло на себя функцию экспроприатора и распределителя.
Таблица 12.3 Международные рейтинги экономических показателей (индексы развития)
Составлено по: World Economic Forum. – http://www.ger.weforam.org; http:// www.insted.edu/
Эта система имела негативные макроэкономические последствия. Во-первых, автоматически снижался объем частных капиталовложений в реальный сектор хозяйства, поскольку потенциальные инвесторы опасались за судьбу своих активов и сбережений. Отсюда – перманентная необходимость компенсировать нехватку предпринимательских инвестиций за счет государства и заимствований за рубежом, так называемого долгового финансирования. Во-вторых, острая потребность в растущих государственных расходах провоцировала власти на новые действия по насильственному перераспределению доходов и собственности (которая в результате оставалась юридически незащищенной), а также вела к повышению налоговой нагрузки на бизнес и на все население.
Налоговая система заслуживает отдельных комментариев. Изобретая способы "легального отъема" собственности, власти постоянно изменяли "правила игры", но одно оставалось неизменным – активное использование фискальных инструментов. Кто бы ни находился в Розовом доме, законотворчество в налоговой области не прекращалось ни на минуту.
В итоге сложилась невероятная, можно сказать, парадоксальная ситуация, которую любой заинтересованный читатель может оценить самым непосредственным образом. А именно: аргентинское издательство "La Ley" ("Закон") под общим заголовком "HAЛOLH" опубликовало 25 томов по 1290 страниц каждый (всего 32 250 страниц!), содержащих материалы национальной налоговой системы [88] . Как подсчитал экономист Антонио Маргарита, даже для поверхностного знакомства со всем этим "интеллектуальным богатством" необходимо, по крайней мере, четыре года усердного чтения590. Мало этого. Неподъемным является и суммарный объем всех налогов (федеральных, провинциальных, муниципальных), которые, по идее, должен уплачивать средний аргентинец. По оценке того же А. Маргарита, этот показатель "зашкаливает" за 65 %591. Разумеется, ни один аргентинский гражданин, находящийся в здравом уме и твердой памяти, никогда в жизни такие налоги не платил и платить не собирался.
В 50-70-е гг. прошлого века процесс формирования новых институтов приобрел четко выраженный рентоориентированный характер, что привело к принятию неэффективных законов и постановлений "барьерного" характера, имеющих целью получение бюрократической ренты. Это обусловило резкий рост трансакционных издержек осуществления как отдельно взятых сделок и коммерческих операций, так и функционирования экономической системы в целом592. Нужно при этом заметить, что свой вклад в процесс бюрократизации хозяйственной жизни внесли практически все правительства, начиная с Х.Д. Перона и заканчивая военными режимами, а в 1980-е гг. – включая администрацию Р. Альфонсина. "Перегруженность" экономики административными барьерами повлекла за собой тяжелые общеэкономические последствия, ощутимо затормозившие хозяйственное развитие. В ряду факторов, блокировавших экономический рост, следует назвать:
нереализованный предпринимательский потенциал значительной части аргентинских граждан, которых высокие административные барьеры отпугивали и не давали заниматься легальным бизнесом;
"уход в тень" тысяч представителей предпринимательского класса (прежде всего малого бизнеса) из-за трудностей преодоления барьеров;
потери налоговых поступлений в бюджеты всех уровней, поскольку зачастую платежи за преодоление барьеров шли не государству, а в частные карманы тех, кто "снимал" бюрократическую ренту.
В итоге страна попала в так называемую "институциональную ловушку". В терминах неоинституционализма "институциональная ловушка" трактуется как эффект блокировки ( lock-in-effecl ), означающий, что однажды принятое решение трудно отменить593. Другими словами, "институциональная ловушка" – это устойчивая неэффективная норма (неэффективный институт), имеющая самоподдерживаюгцийся характер. К характерным для Аргентины "институциональным ловушкам" того времени относились: коррупция, уклонение от уплаты налогов, бартер, неплатежи и т. д.