Естественно, положительную реакцию "План Весна" встретил в руководстве правящей партии. Лидеры радикализма высказались в том смысле, что программа продиктована необходимостью остановить инфляцию и, несмотря на ее недостатки и несовершенства, может стабилизировать хозяйственное положение и подготовить почву для последующего экономического роста. Как важный позитивный элемент было воспринято взаимопонимание, достигнутое правительством с большой группой промышленников. По мнению сенатора-радикала Эктора Васкеса, план "вселил надежду" в аргентинцев, смертельно уставших от галопирующей инфляции146.
Совсем другую оценку "План Весна" получил в лагере оппозиции. Критики "справа" – прежде всего лидеры партии Союз демократического центра (СДЦ) – охарактеризовали правительственную программу как еще один шаг к политике дирижизма, которая неминуемо потерпит провал и заведет страну в "трясину глубокого политического кризиса". Депутат конгресса от СДЦ Мария Хулия Альсогарай (дочь лидера партии) заявила, что принятые меры не сдержат инфляцию и лишь ухудшат положение "среднего класса". С близких позиций критиковал программу и лидер Прогрессивно-демократической партии (ПДП) Альберто Натале, заметивший, что "правительство хочет потушить пожар, подливая масло в огонь"147.
С развернутой критикой "Плана Весна" выступили главные политические оппоненты радикалов – перонисты, часть руководителей которых громогласно назвали его " агрессией против трудового народа ". Экономисты из ХП в качестве основного недостатка хозяйственной программы ГРС выделили ее ориентированность не на расширение внутреннего рынка, а на поощрение промышленного экспорта, что, по их мнению, должно было привести к "сокращению масштабов национальной экономики" со всеми вытекающими отсюда негативными социальными последствиями. Не остался в стороне от развернувшейся дискуссии и бывший в то время депутатом Национального конгресса Д. Кавалло (будущий "творец аргентинского неолиберального чуда"), который предрек, что план правительства радикалов не будет иметь успеха на перспективу, хотя и может в краткосрочном плане снизить уровень инфляции148.
Критика официального курса во многом была справедливой. Правительство не сумело выправить ситуацию и решить кардинальные проблемы национального развития. Пример тому – сохранение хронического бюджетного дефицита, унаследованного от прошлых времен и подрывавшего финансовую стабильность государства. Ни "План Аустраль", ни "План Весна" не привели к ликвидации дефицитности государственной бюджетной системы. Более того, в 1987–1988 гг. первичный дефицит достиг угрожающих размеров порядка 4–5 % ВВП (см. табл. 3.4).
Таблица 3.4 Основные параметры государственного бюджета (в % от ВВП)
Источник. Dos siglos de economia argentina (1810–2004). P. 516.
Что лежало в основе практически перманентной несбалансированности государственного бюджета Аргентины? Видимо, речь может идти о целом комплексе факторов структурного порядка. В том числе:
♦ сохранение давно устаревшей фискальной системы, характеризовавшейся наличием огромного количества налогов, тотальным уклонением от их уплаты, завышенными ставками и неспособностью государства эти налоги в полной мере собрать;
♦ распространение режима различного рода льгот, скидок и освобождений (частичных или полных) от налогов, что также способствовало сокращению налогооблагаемой базы и, следовательно, доходов государства;
♦ хроническая дефицитность пенсионной системы, когда выплаты систематически превышали поступления, а формально высокие взносы в пенсионный фонд побуждали работодателей и самих работников к "черным" и "серым" схемам заработной платы;
♦ убыточность государственных предприятий (в результате сравнительно низких цен и тарифов на их товары и услуги, а также нерационально большого количества занятых и крупной задолженности);
♦ чрезмерно высокая численность служащих федеральных, провинциальных и муниципальных органов власти и других ведомств, что также лежало тяжелым бременем на бюджетах всех уровней.
Было очевидно, что в конкретных условиях Аргентины без структурных реформ невозможно кардинальным образом оздоровить финансовое положение и решить проблему бюджетного дефицита. Но в Розовом доме, похоже, еще надеялись "вылечить" национальную экономику "терапевтическими средствами", не прибегая к "хирургическому вмешательству".
"Альфонсин, – писал Р. Качаноски, – никогда не принимал всерьез необходимость проведения структурных реформ и соблюдения бюджетной дисциплины. В результате Центробанк в промышленных масштабах печатал деньги, чтобы покрывать бюджетный дефицит и финансировать убытки государственных компаний"149. Справедливости ради напомним, что правительство (по инициативе его наиболее "продвинутых" министров, например Р. Терраньи) неоднократно "подступало" к решению назревших структурных задач, но на протяжении всего периода пребывания у власти кабинета Р. Альфонсина (по различным причинам) не смогло разработать и реализовать взвешенную программу модернизации путем проведения кардинальных экономических реформ.
Отнюдь не снимая вины за этот провал с самих радикалов, следует отметить ту немалую роль, которую сыграли политические противники ГРС в срыве правительственных планов. Именно перонистская оппозиция торпедировала программы Розового дома по приватизации (весьма ограниченной) предприятий государственного сектора. Как заявил в конгрессе влиятельный сенатор-перонист Эдуардо Менем (брат будущего президента), "известно, что государственные компании в прошлые годы несли убытки, но вы можете быть уверены: хустисиалисты их никогда не пускали и не пустят с молотка, потому что ставкой в этой игре является национальный суверенитет"150.
Подводя некий промежуточный итог, можно констатировать, что правительство радикалов за несколько месяцев до президентских выборов не решилось внести сколько-нибудь серьезные изменения в свою экономическую политику, избрав путь компромиссов с крупными аргентинскими промышленниками, а также рассчитывая на дальнейшую поддержку со стороны международного финансового капитала и сохранение благоприятной для Аргентины конъюнктуры на мировом рынке сельскохозяйственных товаров. Все эти расчеты в конечном счете были опрокинуты.
Сильнейшим ударом по экономике (и по правительству) стал энергетический кризис, охвативший страну в декабре 1988 г. и растянувшийся на несколько месяцев. В чем заключались его причины? С одной стороны, сыграли свою роль неблагоприятные погодные условия. Сильная засуха в ряде районов страны вызвала значительное падение уровня воды в реках. Это драматическим образом сократило выработку электроэнергии на ГЭС. А на их долю в тот период приходилось 47 % всех установленных мощностей аргентинской электроэнергетики. Одновременно в результате серьезных неполадок вышли из строя агрегаты на ряде ТЭС и на АЭС "Атуча-I" [23] . В итоге к началу 1989 г. производство электроэнергии ГЭС упало на 40 %, ТЭС – на 43 и АЭС – на 36 %151.
Энергетический кризис в буквальном смысле обесточил хозяйственную жизнь в стране и повлек за собой беспрецедентное в истории Аргентины одномоментное сокращение промышленного производства. Так, в январе 1989 г. лишь 8 % (!) предприятий продолжали функционировать нормально, 27 % сократили производство до минимума, а 65 % оказались практически полностью парализованными152.
Кризис в электроэнергетике, погасив свет в домах миллионов аргентинцев, высветил многие застарелые проблемы экономики страны в целом, продемонстрировал высокую степень ее структурной уязвимости. Но самое главное и болезненное – хозяйственный застой 1980-х гг. крайне негативно сказался на материальном положении большинства аргентинцев. В 1988 г. инфляция составила 343 %, но, как показали дальнейшие события, худшее было еще впереди. Вполне понятно, что падение жизненного уровня населения вызвало рост сопротивления со стороны организованного рабочего движения, профсоюзов, большинство которых к тому же контролировались перонистской оппозицией, не дававшей кабинету ГРС никаких политических передышек. В целом в 1984–1988 гг. прошло около 3 тыс. забастовок, в том числе 13 общенациональных. Это был абсолютный рекорд и сильнейший удар по престижу и политическим позициям правительства радикалов.