В данном случае администрация и Федеральная резервная система надеялись, что оптимистичные убеждения станут доминирующими. Если люди поверили бы, что дела идут на лад, они начали бы более активно потреблять и инвестировать, и если так считало бы достаточно большое количество людей, ситуация действительно бы улучшилась. Но ожидания должны быть основаны на реальности. Будет ли улучшение настолько заметным, чтобы оправдать надежды и чаяния общества? Если нет, то впереди нас ждет разочарование, которое приведет к дальнейшему снижению активности и усилению первоначального убеждения в том, что экономика страны в течение длительного времени будет находиться в состоянии спада. В рассматриваемом здесь случае для беспокойства были веские причины. Даже если бы заемщики погасили все взятые ими кредиты, даже если бы американцы были настроены более оптимистично в отношении будущего, реальное положение дел указывало на то, что пузырь, как и иррациональный оптимизм, который поддерживал потребление до 2008 года, был слишком раздутым.
После прорыва пузыря многие домохозяйства и банки понесли большие убытки. Даже теперь, после того как период свободного падения закончился и наметился незначительный рост, уровень безработицы остается высоким и даже продолжает расти в течение длительного времени. Экономисты могут прибегать к семантическому каламбуру - утверждать, что если темпы роста стали положительными, то рецессия закончилась. Но для большинства американцев, как я уже отметил выше, рецессия закончится только тогда, когда в стране будет достигнут уровень полной занятости, а размер заработной платы начнет снова расти; оптимизм, основанный лишь на признаках окончания свободного падения и технического прекращения рецессии, не будет устойчивым, даже если американцам будут постоянно говорить о том, что жить стало лучше. Несоответствие между надеждами и реальностью может даже привести их в состояние еще большей подавленности. Поэтому все разговоры о начавшемся подъеме экономики срабатывают лишь в течение какого-то времени. Такой настрой может даже способствовать временному повышению цен на рынке акций. Он может вызвать кратковременный рост потребления. Но пока нет достаточных оснований для того, чтобы заявить о том, что выход из глубин Великой рецессии 2008 года уже произошел.
Макроэкономические сражения
В соборе традиционной экономической теории есть много часовен, посвященных особым проблемам. В каждой из них служит свой священник и даже используется собственный катехизис. Война идей, которую я описал выше, проявляется в виде множества боев и перестрелок, которые ведутся на каждом направлении. В этой и в следующих трех частях этой главы я описываю четыре таких направления, связанные с четырьмя разбираемыми здесь темами: макроэкономикой, денежно - кредитной политикой, финансами и инновациями.
Макроэкономика изучает изменения объемов производства и уровня занятости и пытается понять, почему для экономики характерно наличие колебаний, периоды неустойчивости с высоким уровнем безработицы и неполная загрузка имеющихся мощностей. На ход сражений, ведущихся на арене экономических идей, как правило, влияет любопытное взаимодействие между эволюцией мышления, происходящей в научном мире, и реальными событиями. Как было показано выше, после Великой депрессии был достигнут консенсус в том, что рынки не являются саморегулирующимися, но крайней мере, в течение довольно продолжительного времени они это свойство не проявляют. (В данном случае не имеет значения, что рынок может в конечном итоге через 10 или 20 лет вернуться к полной занятости, если оставить его без вмешательства и позволить ему действовать самостоятельно.) Для большинства экономистов тот факт, что уровень безработицы может вырасти почти до 25 % (как это произошло в 1933 году), был достаточным свидетельством того, что рынки не являются эффективными. Хотя за последние четверть века специалисты в области макроэкономики основное внимание уделяли моделям, в которых рынки являются стабильными и эффективными, мы надеемся, что этот кризис все-таки заставит их пересмотреть свои основные допущения.
Выше я описал, как экономисты отказались от кейнсианской экономической науки, сместив акценты с безработицы на инфляцию и рост. Но Для этого перехода была и другая, более концептуальная по своей природе основа. Микроэкономика, уделяющая основное внимание поведению фирм, и макроэкономика, занимающаяся поведением экономики в целом, за годы после Ксйнса разошлись в разные стороны и стали отдельными дисциплинами. В них стали применяться разные модели, и полученные с их помощью выводы также оказались разными. Если модели категории "микро" показывали, что такого понятия, как безработица, просто не может быть, то в кейнсианской макроэкономике безработица была краеугольным камнем. В постулатах микроэкономики подчеркивалась эффективность рынков; в макроэкономике - нерациональное использование ресурсов в периоды рецессий и депрессий. К середине 1960–х годов и специалисты по микроэкономике, и их коллеги, занимающиеся макроэкономикой, поняли, что наличие такой дихотомии свидетельствует о неудовлетворительном состоянии дел. Обе стороны хотели предложить единый подход.
Представители одного научного направления, оказавшего заметное влияние на формирование политики дерегулирования, которая сыграла заметную роль в нынешнем кризисе, утверждали, что правильным для макроэкономики является микроэкономический подход на основе конкурсного равновесия. Это научное течение, базирующееся на неоклассической модели, иногда называют "Новой классической школой" или "Чикагской школой", потому что некоторые из ее основоположников преподавали в Чикагском университете.
Поскольку они считали, что рынки всегда эффективны, то утверждали, что не следует беспокоиться об экономических колебаниях, например, с их точки зрения нет причин волноваться по поводу нынешнего кризиса: фактически всего лишь происходит подстройка экономики к шокам (таким, как технологические изменения), воздействующим на нее извне. Этот подход порождал серьезные политические рекомендации - минимизировать роль правительства в экономике.
Хотя представители этой школы базировали свои аналитические исследования на неоклассических моделях (Вальраса), они воспользовались еще более значительным упрощением: стали исходить из допущения, что все люди одинаковы. Такой подход назывался моделью "репрезентативного агента". Но если все люди одинаковы, не может быть никаких кредитов и займов: такие операции при этом условии стали бы простым перекладыванием денег из левого кармана в правый. Не может быть и никакого банкротства. Хотя я утверждал выше, что для понимания современной экономики решающее значение имеют проблемы несовершенной информации, в модели упоминаемой здесь школы не может быть информационных асимметрий, при возникновении которых один человек знает что-то, чего не знает другой. Любая информационная асимметрия здесь будет восприниматься как явно выраженная шизофрения, так как она вряд ли соответствует другим допущениям, связанным с полной рациональностью. Их модели ничего не могут сказать по поводу других важных вопросов, которые играют заметную роль в текущем кризисе: что будет, если банкирам дадут дополнительный триллион долларов или два? В этой модели банкиры и работники являются одними и теми же людьми. Темы для политических дебатов здесь, как предполагалось, просто исчезают. Например, при применении модели репрезентативного агента исключается любое обсуждение вопросов распределения. В некотором смысле мнения о ценностях (в том числе и мнение о том, что распределение доходов не является важным) изначально заложено в саму формулировку сущности их анализа.
Многие (что кажется абсурдным) свои выводы представители этой школы получают на основе этих и других предельных упрощений, используемых при применении их моделей. Я уже упоминал в главе 3, что государственные расходы, приводящие к образованию дефицита, не стимулируют экономику. Этот вывод является следствием допущений, которые еще более нереальны, чем то, что рынки являются совершенными, (а) Считается, что "репрезентативный агент" знает, что в будущем ему нужно будет заплатить налоги, и потому сегодня он откладывает деньги на покрытие этой статьи расходов. Это означает, что снижение потребительских расходов полностью компенсирует увеличение государственных расходов, (б) Кроме того, предполагается, что эти расходы не приводят непосредственно к каким-то положительным результатам, выгодам. Например, строительство дороги приносит доход сегодня, но, с другой стороны, может побудить какую-нибудь фирму расширить масштаб своего бизнеса, так как благодаря появлению этой дороги ее затраты на доставку товаров на рынок снизились.
Они приводят и другой пример, утверждая, что пособия по безработице не являются необходимыми, поскольку люди на самом деле никогда не бывают безработными (когда они не работают, они наслаждаются отдыхом), и в любом случае они при желании всегда могут занять деньги, чтобы выровнять уровень своего потребления. Что еще хуже, по их мнению, пособия по безработице являются вредными, поскольку проблема заключается не в нехватке рабочих мест (для тех, кто хочет работать, рабочие места есть всегда), а в недостаточных усилиях по их поиску, и поэтому страхование на случай безработицы лишь усугубляет этот вид "морального риска".
Другое научное направление, где лидерами выступают новые кейнсианцы, выбрало другой подход, пытаясь примирить макроэкономику с микроэкономикой. Проблема, по их мнению, была вызвана применением упрощенных микроэкономических моделей и множества нереальных допущений, которые я описал в начале этой главы.