Глава 2
История капитала
"Капитал есть деньги, капитал есть товар. Однако на самом деле стоимость… получила магическую способность творить стоимость в силу того, что сама она есть стоимость. Она приносит живых детенышей или, по крайней мере, кладет золотые яйца".
Даже самый яростный хулитель капитализма Карл Маркс признавал всеобъемлющую власть, которую имеет над нами капитал; он, в конце концов, является источником жизненной силы для любой экономики. Поэтому нет ничего удивительного в том, что первые экономисты считали капитал главным ингредиентом роста.
Капитал охватывает все от природных богатств, которые представляют ценность для человека - золото, серебро, земля, - до домов, автодорог, заводов и даже домашнего скота. Можно вернуться в 1086 год, и уже тогда Вильгельм Завоеватель поручил составить "Книгу Страшного суда" и оценить в ней стоимость Англии, да так дотошно, что, как заметил обозреватель, "не было ни единой шкуры, ни ярда земли, ни даже одного быка или одной коровы и свиньи, которую бы не сочли". Во времена публикации "Книги Страшного суда" общая стоимость оцененной земли составила около 73 тысяч фунтов.
Основная часть переписи посвящена оценке и определению стоимости сельских поместий, которые тогда были единственным существенным источником национального богатства, и, подобно оценке современного капитала, перечень включал в себя пахотные земли, количество пахотных упряжек, заливных лугов, лесов, водяных мельниц и рыболовных угодий. В конечном итоге ее цель сводилась к тому, чтобы составить для короля справочное руководство на тот случай, если ему понадобятся деньги.
В США аналогичные данные - моментальный снимок состояния экономики - содержатся на Счетах национального дохода и продукта (NIPA). Согласно бюро экономического анализа, которое и составляет таблицы NIPA, впервые национальные доходы и расходы начали подсчитываться в первой половине 1930-х годов, когда из-за отсутствия исчерпывающих экономических данных президенты Гувер и Рузвельт не смогли разработать адекватный курс для борьбы с Великой депрессией. Департамент торговли поручил русско-американскому экономисту Саймону Кузнецу, который впоследствии стал лауреатом Нобелевской премии, разработать сметы национального дохода. Эти сметы в 1934 году были представлены перед сенатом в докладе "Государственный доход в 1929–1932 гг.".
Каково бы ни было определение капитала, правительства, как правило, представляли его в виде того самого творения человеческих рук - звонкой монеты (которые, само собой, первоначально имели в составе драгоценные металлы). До такой степени, что на современном языке капитал стал синонимом денег. Верно это или нет, но деньги стали мерилом для оценки отдельных людей, государств и общества в целом. Именно это и называется ценностью чего-то. Самым наглядным показателем экономики стало количество произведенных ею денег. Вот почему в наше время экономисты чаще рассматривают то, что производит страна - валовой внутренний продукт (ВВП).
Объем и динамика
Важный технический вопрос состоит в различии между активами и движением капитала. "Книга Страшного суда" запечатлела картину стоимости экономики на конкретный момент (своего рода инвентаризация), а ВВП рассчитывается в динамике и представляет собой общий объем произведенного страной за определенный период времени - скажем, за год. Например, страна с ежегодным ВВП примерно в 14 триллионов долларов, допустим США, за год произвела товаров и услуг на эту сумму, однако она не равна стоимости всех активов Америки. Фактически разумнее всего представить себе современную версию "Книги Страшного суда" как запас основных фондов государства, а не как его ВВП (в движении).
Давайте проясним эту мысль: рассмотрим тот факт, что, если бы кто-нибудь решил срыть страну бульдозером, сровнять ее с землей и вновь построить в том же году, это означало бы высокую динамику ВВП, но низкий объем ВВП (многие развивающиеся и бедные страны попадают в эту категорию). И наоборот, страна могла иметь нулевой, отрицательный или низкий темп роста ВВП (движение), но иметь очень высокий объем ВВП. Для примера можно взять Европу и США (особенно после финансового кризиса 2008 года). Более того, величину ВВП нельзя приравнивать к количеству капитала. Ибо вполне ясно, что, хотя сегодня самый большой ВВП у США, в стране при этом не хватает денег.
Но мы немного отвлеклись. Зачем же тогда уделять столько внимания ВВП? А дело в том, что экономическому упадку Запада и, главным образом, США способствуют два фактора: экономики этих стран испытывают все большую нехватку капитала, а их прогнозируемый ВВП стоит на опасной дороге, предсказуемо ведущей вниз. Говорить о ВВП стоило уже потому, что это дает возможность рассмотреть экономическую производительность страны и оценить ее саму по себе и в сравнении с другими странами. Дальше мы именно этим и займемся.
Сколько у вас денег?
История взлета и падения Запада - это в основном история того, как он понимал свой капитал, как он его хранил и проматывал. В последние пятьдесят лет Запад вел себя как транжира, расточающий накопленное за века семейное богатство, разбрасывая его на своевольные прихоти и неразумные вложения. Пущенные на самотек последние полвека также стали свидетелем заката пятисотлетнего перерыва в двух тысячелетиях экономического преимущества Азии. В конце концов, полезно было бы вспомнить, что еще в I веке до н. э. китайцы разработали десятеричную систему, на которую сегодня опираются финансы мира и буквально все измерения.
Историки и макроэкономисты обязаны вечной благодарностью Ангусу Мэддисону, опубликовавшему свой не имеющий аналогов экономический справочник, охватывающий несколько столетий вплоть до XVI века и рассчитавший рост, народонаселение и уровень инфраструктуры старого мира от Европы до Индии и Китая, а потом и США. Уникальность труда Мэддисона в том, что, забравшись на такую глубину, он изобразил не только состояние мировых экономик по отдельности, но и то, как они с течением времени расширялись и сокращались относительно друг друга.
Что особенно поражает воображение, это картина мирового ВВП на 1820 год. В то время доля Китая в мировом ВВП равнялась 32,4% - больше, чем у любого другого региона мира, больше, чем доля Европы (26,6%), США (1,8%) и Японии (3%), вместе взятых. Доминирование Китая в основном было обязано ненасытному спросу Запада на фарфор, шелк, нанку (грубая хлопчатобумажная ткань) и главным образом чай, доля которого возросла с 36% товаров американского импорта из Китая в 1822 году до невероятных 65% импорта США в 1860 году.
Индийская экономика тоже была на удивление оживленной в первой половине XIX века. Хотя она пережила некоторый упадок по сравнению с XVIII веком, когда доля Индии в мировом ВВП сравнялась с китайской и европейской (около 23%), к 1820 году она по-прежнему занимала доминирующее положение при доле мирового ВВП 16% благодаря надежной экспортной базе в виде чая, хлопка и специй, а также быстро развивающейся опиумной торговле. Действительно, с 1870 по 1918 год в Индии было проложено почти 50 тысяч километров новых железных дорог - примерно десятикратное расстояние между Нью-Йорком и побережьем Калифорнии.
За семьдесят лет - с 1820 по 1890 год - доля Китая в мировом ВВП упала почти на 40%, тогда как доля Америки возросла почти в четырнадцать раз до 13,8%. К 1890 году начинает утверждаться структура западного экономического превосходства, которое было нормой в последние сто лет. На приливе промышленной революции Европа (или, пожалуй, главным образом, Великобритания) совершает скачок вперед и занимает лидирующее положение в доле мирового ВВП (40%). На тот момент у Китая и Америки было примерно по 13% - с той оговоркой, конечно, что Китай переживал быстрый упадок, а Америка твердо встала на путь восхождения.
К 1950 году, казалось, все окончательно утвердилось и мы стали жить в том послевоенном мире, который нам известен. Теперь наступило процветание Америки и Европы, которые стоят у штурвала экономики, и на их общую долю приходятся солидные 60% мирового ВВП, причем Америка приближается к 30%. Между тем, не в силах остановить упадок, Китай почти опускается на дно со своими 5,2% мирового ВВП (действительно, последующие двадцать пять лет Китай барахтается в районе 5% мирового ВВП), тогда как Индия упала до ничтожных 3,8% (ниже только разбомбленная Япония со своими 3,4%).
После разгрома чанкайшистской правительственной армии в 1949 году госсекретарь США Дин Эйчсон успокоил американский конгресс; он сказал, что Китай не является "современным централизованным государством и перед коммунистическим руководством стоят почти все те же трудности, что и перед предыдущими режимами".