— Я говорила тебе, что меня готовили к церкви.
— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду не церковь. Как насчет того молодого человека, с которым ты смеялась и кокетничала во время турнира? Мне следовало бы догадаться.
Джудит почувствовала, как в ее жилах забурлила кровь.
— О чем тебе следовало бы догадаться? Что любой другой мужчина будет более подходящим мужем, чем ты?
Гевин, во всем облике которого ощущалась угроза, шагнул к ней, но она не отступила.
— Уолтер Демари предъявил требования на тебя и на твои земли. Чтобы придать больше веса своим словам, он убил твоего отца и взял в заложницы твою мать.
Гнев в одно мгновение покинул Джудит. Она сразу же почувствовала себя раздавленной и беспомощной и ухватилась за спинку стула, чтобы не упасть.
— Убил? Захватил? — с трудом прошептала она.
Гевин, немного успокоившись, накрыл ее руку своей.
— Я не хотел так огорошить тебя. Просто меня взбесило, что этот человек требует то, что принадлежит мне!
— Тебе? — Джудит удивленно посмотрела на него. — Мой отец убит, мама находится в плену, земли захвачены, — а ты смеешь говорить о том, что потерял?
Он отодвинулся от нее.
— Давай рассуждать разумно. Тебя обещали в жены Уолтеру Демари?
— Нет.
— Уверена? — В ответ она бросила на него уничтожающий взгляд. — Он заявляет, что вернет твою мать целой и невредимой, если ты придешь к нему.
Джудит резко повернулась.
— Тогда я пойду.
— Нет! — воскликнул Гевин и силой усадил ее в кресло. — Ты не можешь! Ты принадлежишь мне!
Джудит, которая лихорадочно соображала, как решить свалившуюся на нее проблему, подняла на Гевина глаза.
— Если я принадлежу тебе, если мои земли принадлежат тебе, то как этот человек собирается заполучить их? Даже в сражении он не может отвоевать твою собственность.
— Это не входит в планы Демари. — Взгляд Гевина буквально буравил Джудит. — Ему сказали, будто мы не спим вместе. Он требует развода, чтобы ты перед королем объявила о своей антипатии ко мне и любви к нему.
— И если я это сделаю, он отпустит мою мать и не причинит ей вреда?
— Так он утверждает.
— А что, если я ни о чем не буду заявлять? Что будет с мамой?
— Не знаю, — после непродолжительной паузы ответил Гевин. — Мне трудно предположить, что станет с ней.
Несколько секунд Джудит молчала.
— Значит, мне надо выбирать между мужем и матерью? Решить, стоит ли удовлетворять алчные требования человека, которого я почти не знаю?
— Нет, тебе не придется выбирать. — Джудит никогда не слышала. Чтобы голос Гевина звучал так странно. Он был холоден, как закаленная сталь. Она резко подняла голову. — Мы можем часто ссориться, но только в пределах нашего поместья, даже — наших комнат, и я могу уступать тебе. Ты можешь придумывать новые вабики, и я могу сердиться на тебя за это, но сейчас я не позволю тебе вмешиваться. Меня не волнует, собиралась ли ты выходить за него до меня — пусть даже ты с детства спала с ним в одной постели. Это — война, и я не буду спорить с тобой.
— Но моя мать…
— Я постараюсь вызволить ее, но не знаю, удастся ли мне.
— Тогда пусти меня к нему. Дай мне попробовать уговорить его.
Но Гевин был непреклонен, — Я не могу допустить этого. А теперь я должен идти поднимать моих людей. Мы выступаем завтра рано утром, — Он повернулся и вышел.
Джудит долго стояла у окна своей спальни. Пришла ее горничная и помогла своей госпоже раздеться, Потом накинула на нее зеленый бархатный халат, подбитый норкой. Джудит не замечала, что в комнате еще кто-то есть. Ее матери, всю жизнь защищавшей и оберегавшей свою дочь, грозит опасность со стороны человека, которого Джудит едва знала! Она смутно помнила Уолтера Демари.