Но между нами, я уверен, долго держать его не будут, все это обвинение – просто прикрытие. Его подозревают в убийстве, но не сегодня – завтра поймут, что пустились по ложному пути, и выпустят под залог.
Майола кивнула, глубоко затянулась и позволила дыму скользить через алые губы изумительной формы.
– Меня не слишком интересует мистер Беллами и все, что с ним происходит. Но объясните вот что: если перестанут подозревать его, то за кого же возьмутся?
Кэллаген усмехнулся.
– Если не его, то её. Я имею в виду Цинтию. Известно, что они с Беллами были на Линкольн Инн Филдс около 23.00. Не знаю точно времени убийства, но полиция явно полагает, что они замешаны.
Он покончил с сигаретой и закурил следующую.
Цинтия Мероултон пришла ко мне в ночь убийства. Сначала я сам её заподозрил. Но частным детективам за размышления не слишком много платят. Ладно, я полагаю, вы с мистером Джереми читаете газеты и заметили, что полиция пытается найти человека, которого видели той ночью в окрестностях морга на Энзел Стрит.
Ну, я подумал: какого черта кому-то понадобилось слоняться возле морга? И выяснил, что на короткое время тело оставалось без присмотра. Значит, тот тип, которого ищут, стянул с трупа что-то связанное с убийством. Или убийца заплатил ему за это. Дьявольщина, я оказался прав!
Он полез в нагрудный карман и достал письмо, написанное им самим несколько часов назад.
– Прочтите, мисс Фериваль; оно подписано неким типом по имени Сэмми Шейк. Не знаю, кто он такой, но если он знает меня, то я узнаю, кто он, какой бы кличкой он не прикрывался. Прочитайте, и будете знать не меньше меня.
Она прочла письмо. Прочла вначале быстро, потом ещё раз от начала до конца – но уже медленно. Очень медленно. Затем вернула, снова повернулась к зеркалу и длинными белыми пальцами стала поправлять волосы.
– Пять сотен фунтов – большие деньги, мистер Кэллаген, – мягко заметила она.
– Вы правы, но сумма покажется не такой большой, когда Сэмми исполнит обещание и пошлет завещание стряпчему. Ведь никто из Мероултонов тогда не получит ни гроша. На месте Джереми Мероултона я бы не пожалел 500 фунтов, чтобы от него избавиться. И это стало бы хорошим вложением денег.
– Пожалуй, тут я с вами соглашусь. А как насчет вас? Вы это делаете просто из любви к искусству или тоже хотите заработать? Конечно, если Джереми найдет, что стоит заниматься этим любопытным предложением.
Кэллаген кашлянул.
– Так вот, мисс Фериваль. Я рассуждаю следующим образом: так или иначе, по поводу этого дела мне предстоят неприятности с полицией. Я слегка перестарался, защищая интересы мисс Мероултон, а полиция знает меня, как облупленного. Так что лучше всего для меня – получить в руки кругленькую сумму и выйти из игры. Я уже кое-что получил и считаю, что если мистер Джереми заинтересуется предложением Сэмми Шейка, можно сделать так: допустим, мистер Джереми даст мне 250 фунтов ; я уверен, что за эти деньги смогу получить от Сэмми завещание. Конечно, просит он 500, но когда услышит шорох живых бумажек, не устоит.
Кэллаген встал, затушил окурок в пепельнице на туалетном столике и взглянул на хозяйку в зеркало. Она в это же время подняла глаза и их взгляды встретились. В её глазах светилась улыбка.
– Думаю, – продолжал Кэллаген, возвращаясь к своему стулу, – что если я добуду завещание и доставлю его мистеру Джереми, он будет уверен, что получит свою долю наследства. И решит, что я заслужил остальные 250. Тогда я устрою себе небольшие каникулы, и Скотланд Ярд не сможет засыпать меня вопросами насчет мисс Цинтии.
Он умолк, наклонился вперед и подобрал шляпу.
Она развернулась на стуле и взглянула ему в глаза.
– Я встретила Джереми Мероултона в Буэнос-Айресе. Он вел дела с одним испанским джентльменом.