— Почему вы хотите его убить?
— Я люблю его! — Девушка зарыдала, закрыв лицо руками.
— Это веская причина…
— Не сообщайте ему, пожалуйста, что разговаривали со мной. Моя мать тоже… так ослеплена им…
Она размазала косметику по лицу, и оно сразу стало похожим на страшную и странную маску — как у злого ребенка, задумавшего недоброе. Скальд хотел еще расспросить ее, но она бросилась от него по коридору.
Ион нагнал Скальда уже у лифта.
— Что это с вами? Если бы я знал вас чуть меньше, подумал бы, что вы боитесь. На вас лица нет.
— Самое подходящее лицо для человека, который собирается подписать завещание, — буркнул Скальд.
— А если не секрет, в чью пользу оно будет составлено, господин Икс?
— Конечно, в вашу, господин Регенгуж-ди-Монсараш.
Они рассмеялись, пряча настороженные взгляды.
Уладив все формальности, связанные с отбытием на Селон, Скальд вместе с Ионом поднялись на стартовую площадку отеля, откуда модуль вознес их к пересадочной станции на орбите Имбры. Там путешественника поджидал челночный корабль. Ион распорядился, чтобы корабль с участниками конкурса, уже улетевший двое суток назад, подождал детектива в районе Большого Перекрестка — главного транспортного узла сектора.
— Я смогу познакомиться с участниками в полете? — спросил Скальд.
— По условиям конкурса они путешествуют на Селон в состоянии анабиоза. Чтобы не передрались по дороге. Вам советую сделать то же самое, ибо путь туда будет длиться три месяца: восемьдесят гиперскачков со входами и выходами из них плюс возможные пробки на шести основных магистралях.
— Нет уж! Лучше анабиоз. Лучше сладкая смерть.
— Заснете и проснетесь уже на Селоне.
— Вы летите, Ион?
— Еще чего.
— Инструкции? Напутственное слово?
— Не ссорьтесь с черным всадником. И не бейте его сильно — как мою охрану…
— А то вам придется его уволить? — Скальд прищурился. — Ладно, посмотрим на его поведение.
Ион смотрел ему вслед. Детектив шагал по широкому отсеку станции, больше напоминающему танцзал, — восьмиугольному, с зеркальными стенами. Он шел, слегка откинув назад голову с красивыми белокурыми волосами. Симпатичный и молодой. Пижонистый, в светлом костюме, отглаженном, как для свадьбы. Длинноногий, как цапля, и упрямый, как… как осел. Чего в нем больше — хитрости, ума или бесстрашия? А вдруг?.. Если все эти качества соединяются в человеке вместе, это уже не человек. Это находка.
— Тогда это находка, да, — сказал вслух Ион. — Счастливого пути, господин Икс.
4
Какое-то неудобство заставило Скальда перевернуться на спину. Воздух, пахнувший в лицо, был холодным и промозглым, пробирающим до костей. Из черных туч, несущихся по небу, сыпались редкие капли. «Это небо Селона», — вспомнил Скальд и поспешил выбраться из камеры для анабиоза, напоминающей саркофаг.
Холмистая равнина была погружена в сумрак, предшествующий сильной грозе или ночи. Низкие деревья с мелкими сиреневыми плодами гнулись под порывами ветра, черные птицы беспокойно кружили в тучах. Врастая острыми шпилями в небо, на горизонте высился черный замок. Семь высоких саркофагов вносили в открывшуюся картину диссонанс и выглядели нелепой шуткой. Их словно забыли на этой извилистой дороге среди холмов — как новую мебель, упакованную в оберточную бумагу.
Детектив надорвал на своем саркофаге обертку — камера была сделана в виде черного гроба — глухо выругался. Индикаторы реле времени на саркофагах почему-то показывали разное время. Помня рассказ Иона о непредсказуемости Селона, Скальд встревожился — запасы кислорода в камере были строго дозированы. Он немедленно нажал на одной из камер кнопку выхода из анабиоза.
Крышка саркофага плавно откинулась, выпустив клуб белесого пара.