Короткий бой с автоматчиками завершился нашей победой, и мы вернулись в свою полуразрушенную траншею.
Что и говорить, она уже не имела того вида, который имела час тому назад, когда мы тут себя чувствовали, словно в крепости. Теперь она никак не могла нам служить надежным укрытием. Не могла защитить от осколков, пуль. Привести ее в надлежащий вид не было ни сил, ни времени. Нам стало невыразимо грустно.
С командного пункта полка прибыл приказ: отойти на запасную линию огня, в заранее приготовленную траншею.
Тяжело, очень тяжело было оставить нашу маленькую крепость, которая так долго служила нам верой и правдой, хранила нас от всех бед, от всех опасностей, но иного выхода у нас теперь не было.
Мы быстро стали собирать свое немудреное солдатское хозяйство. Но что это? Наша Джулька вытащила из развалин свою плащ-палатку, разлеглась на ней и, сколько мы ни звали ее, не тронулась с места. Не хотелось, очезидно, составлять обжитый уголок, хоть он был почти весь засыпан землей, завален сломанными досками.
Что ж делать с Джулькой? Неужели оставить здесь на верную гибель?
Шика Маргулис попробовал было взять ее на руки, но она обнажила свои грозные клыки.
– Что ты, милая моя? – уставился на нее циркач. – Давай скорее, пошли! Пока есть возможность, надо двигаться. Такой дан нам приказ… Ты что, с ума спятила? Вот скоро снова придет какой-нибудь дьявол и сравняет с землей нашу крепость. Пошли, Джулька!
Он опустился перед нею на колени, заглядывая в глаза, не представляя себе, как он ее выведет отсюда.
– Да кончай скорее, Шика, эту петрушку! Слышишь, немец там еще не успокоился… Скоро снова ринется на нас! – крикнул Васо.
Профессор с минуту прислушивался к словам друга, как тот умоляет Джульку идти с ним, подошел ближе, похлопал Маргулиса по плечу и сказал:
– Не понимаю, брат, как ты будешь работать с ней на манеже в своем цирке? Характер надо изучать!… Не с траншеей Джулька не хочет расставаться, на эту яму ей наплевать. Она беспокоится о своем ложе…
И длинный, неуклюжий парень в запыленных очках нагнулся к собаке, вытащил из-под нее плащ-палатку, свернул ее и выскочил из траншеи.
Джулька сразу оживилась, вскочила и пошла вслед за Профессором, весело прыгая на него, чтобы выхватить у него плащ-палатку.
Мы смотрели на нашего Профессора, на Джульку, которая покорно шагала за ним, и вместе с тем подшучивали над смущенным циркачом.
– Видал, Шика? Эх, ты! Стало быть, на манеж Джулька с тобой не пойдет!
Он в самом деле был смущен тем, что Джулька ему не покорилась, а пошла за Филькиным. Тот вернее разгадал причину отказа идти за циркачом, ребятами.
Мы быстро заняли новые позиции, стали приводить в порядок свою запасную траншею, начали как-то устраиваться, перевязывать свои раны, готовиться к новым атакам врага.
Только лишь теперь, когда мы кое-как приспособили к обороне нашу обитель и смогли оглядеться, увидели, что Джулька ранена в ногу и спину.
Чем помочь нашей любимице? Среди нас были люди всевозможных профессий, начиная от серьезных до нелепо смешных и необычных, но ветеринара не нашлось. Хоть «караул» кричи.
Санитар Дрозд взялся за дело, попытался было смазать ей раны йодом, но это собаке явно не понравилось, и она уставилась на санитара таким зверским взглядом, что тот в испуге отпрянул.
– Немало фашистов зарилось на мою жизнь, не хватало, чтобы еще Джулька изуродовала своими клыками, – сказал хлопец с горечью.
Мы укоризненно посмотрели на нашего расторопного боевого санитара, который ничего и никого не боялся, а тут испугался Джульки, все время относившейся к нему довольно спокойно.
Он снова взял пузырек с йодом и направился к собаке. На сей раз она только сощурила на него свои умные глаза, а санитар махнул рукой и окончательно отвернулся от несговорчивого «пациента».