Быстро получили оружие и позавтракали. Один час уходит на то, чтобы доехать до аэродрома Дягилево. В шесть утра мы на взлетке уже парашюты одеваем. А потом три часа на морозе с одетыми парашютами стоим. Ждем прибытия наших ВДСников и экипажей самолетов. А прыжки начинаются в девять-десять утра…
— А после прыжков сразу же укладка парашютов. — закивал головой лейтенант, который тоже заканчивал наше родное РКПУ. — А мороз обычно бывает под двадцать градусов.
— Ну вот сидим мы зимой в четыре утра и курсант Миша Иганов пытается намазать на хлеб порцайку масла. А оно-то замерзшее и ни хрена не размазывается и только хлеб продавливает, а ломоть крошится-ломается. Ну Миша старался-старался, а потом так громко говорит на весь зал: «Блин. Что-то Кудрат сегодня плохо кончил. Масло совсем не размазывается». Кто не успел еще намазать масло на хлеб, те просто ржут. А кто уже ест армейские бутерброды с маслом, то начинают материть Мишу. В общем итоге все курсанты бросают свое масло и пьют сладкий чай с хлебом.
— Ну спасибо, хоть нам ты после обеда рассказал. — Говорит Олег Кириченко, допивая свою кружку.
— А во время обычного завтрака к нам в столовую любил приходить наш комбат, чтобы проверить прием пищи курсантами своего батальона. Пройдет меж наших рядов, пожелает всем приятного аппетита и потом уходит. Как-то он только-только ушел из столовой и тут встает курсант Паршов и выходит на середину прохода. Поднимает над головой свой кружок масла на ноже и голосом комбата с таким пафосом орет нашим ребятам:
— "Курсант, помни! Съедая свою порцайку масла, ты уничтожаешь тысячи и тысячи маленьких кудратиков. "
— А потом? — давясь от смеха, спрашивает лейтенант.
— А что потом. Он быстро садится за свой столик и продолжает пить чай и есть хлеб с маслом. Но одна, деликатная половина роты уже матюкнулась и отказалась от своей пайки. А другая половина просто посмеялась, но затем пьет чай с дополнительным, вторым бутербродом.
— Весело вы там завтракали. — смеется Олег.
— В следующий раз он что-нибудь другое отморозит, но в таком же духе. А потом наш старшина за эти шутки стал его в наряд по роте назначать и требовал от дежурного ставить его дневальным по столовой, который накрывает на столы.
— Ну и как, кончились шуточки?
— Еще хлеще пошли. Он такое начинал рассказывать, что уже соседняя рота перестала масло есть.
— А этот Кудрат, что он делал? — Вставая за нами из-за стола, спрашивает Руслан.
— А он — чемпион училища по боксу и рукопашному бою. Душа у него добрая и он на эти шутки внимания не обращал. Хотя завалить мог любого. Он даже посмеивался над вполне невинными шалостями. Остальные же приколы совершались в его отсутствие, когда он этого не слышал. Человек-то он добрый, но на всякий случай шутить надо…. — я остановился перевести дух.
— … так, чтобы затем не портилось здоровье, — завершил мысль старший лейтенант Кириченко.
— Воистину, командир всегда прав…
* *
Через час мы находились уже на милицейском блок-посту, который находился в нескольких километрах от нашей временной базы. Здесь дежурили эмведешники из той же части, где мы сегодня забазировались.
Старший начальник блокпоста уже был предупрежден о нашем появлении и сразу же стал показывать нам огневые точки снайперов, которые по ночам обстреливали его подчиненных.
Блокпост находился на перекрестке шоссейных дорог и вокруг него было в общем-то открытое пространство. Только с одной стороны на расстоянии ста метров поднималась заросшая густым лесом оконечность горного хребта, откуда и стреляли чаще всего ночные «гости».