— Ну-с, голубушка, — сказал Василий Васильевич, глядя на Дымогарову, — я вижу, вы из числа знающих студентов… Вы мой учебник читали?
— Читала, — еле слышно произносит Женька.
— А дополнительную литературу вы читали?
— Читала.
— Ну тогда и спрашивать нечего! Отлично, отлично!
— Одну минуту, — вмешался доцент Сизых. — Я все-таки считаю необходимым, чтобы студентке был задан вопрос по существу.
— Что ж, пожалуйста, — ничуть не задумываясь, сказал Василий Васильевич. — А вы не волнуйтесь, голубушка, — обратился он к Дымогаровой, на глазах которой показались слезы. — При ваших знаниях вы легко ответите на тот вопрос, который я вам сейчас задам. Вспомните, между кем и кем происходили греко-персидские войны?
Дымогарова растерянно молчала.
— Ну, голубушка, вы же это отлично знаете… Между гре…
— …ками?
— Ну вот видите, вы же мне и подсказываете. И пер…
— …сами?
— Я же говорил — отлично, — сказал академик тоном, не терпящим возражений…
Самый потрясающий случай произошёл на экзамене у Василия Васильевича с Яшкой Гривцом. Идя на экзамен к академику Струве, Гривец из двадцати пяти глав его учебника «История Древнего Востока» прочитал только одну — «Законы Хаммурапи». Зато её он знал наизусть. Он мог излагать содержание этой главы своими словами, начиная с любого места. Он прочитал всю дополнительную литературу, указанную в конце главы…
Расчёт Гривца был прост. Войдя в аудиторию, где Струве принимал экзамен в присутствии того же доцента Сизых, он решительным жестом взял из стопки экзаменационных билетов тот, что лежал сверху. Откинув руку далеко в сторону, он небрежно взглянул на билет и уверенным голосом заявил:
— «Законы Хаммурапи». Могу отвечать без подготовки.
Василий Васильевич радостно заёрзал на стуле.
— Ну-с, голубчик, прошу вас, — сказал он.
Медленно, плавно, то и дело откидывая руку широким пушкинским жестом, Гривец начал говорить:
— Вавилонский царь Хаммурапи жил в восемнадцатом веке до нашей эры. Написанные им законы выражали интересы рабовладельцев. Однако ещё носили на себе отпечаток родового строя. В них сохранялся принцип равновозмездия: «око за око, зуб за зуб»…
— Достаточно, голубчик, достаточно! — прервал Гривца Василий Васильевич.
— Я хотел ещё рассказать, как оценивал законы Хаммурапи ваш учитель, профессор Борис Александрович Тураев…
— Пожалуйста, голубчик, пожалуйста…
Слушая Гривца, Василий Васильевич улыбался, кивал головой, несколько раз закуривал тонкую папироску, то и дело гасшую под щёткой его седых усов, порыжевших от никотина.
— Боже, какой ответ! — воскликнул он, когда Гривец умолк. — Какие знания! Как жаль, голубчик, что вас не слышит мой учитель, профессор Тураев…
Доцент Сизых, внимательно наблюдавший за Гривцом, вдруг сказал:
— Покажите-ка мне ваш билет, товарищ Гривец.
— Это зачем? — спросил Гривец, явно растерявшись. — Не нужен он вам.
— Нет, нужен, — настаивал Сизых.
— Что же я, по-вашему, мошенник, жулик? Кто дал право… — С этими словами Гривец скомкал билет, сунул его в рот и стал энергично жевать.
— Вы видите, до чего вы довели студента-отличника?! — воскликнул Василий Васильевич, весь покраснев.
— Я этого так не оставлю! — ответил Сизых. — Сейчас я этого «отличника» выведу на чистую воду!
Он стал раскладывать на столе билеты в порядке их номеров и потребовал, чтобы студенты, имевшие вопросы на руках, вернули их для проверки.
— Не хватает восемнадцатого билета, — сказал доцент Сизых. — Значит, именно его вы и жуёте, Гривец… Ну что ж, давайте выясним, что в нем написано.
Сизых потянулся за списком вопросов. Наступила полная тишина. Василий Васильевич замер с потухшей папироской в руке. Студенты, привставшие со своих мест, вытянули шеи. Гривец перестал жевать. Сизых поднёс список к очкам и прочитал:
— «Номер восемнадцатый.