А теперь вам уже никто не поможет. К тому же я считаю, что вы не правы.
— Вы что, боитесь этого старика? — нахмурилась она. — Мортон говорит, что как только Бишоп увидит, что мы хотим остаться здесь, то не посмеет мешать нам. Просто у старика возрастное упрямство и слишком много земли. Неужели вы его боитесь?
Рок печально улыбнулся.
— Вы так уверены в словах Харпера? Может, он уверял вас, что люди Бишопа тоже старики с возрастным упрямством? А он вам случайно не сказал, зачем привез с собой Пита Запату?
— Кого? Кто такой Запата?
— Вы вот называли меня убийцей. Что ж, я убивал людей и, наверное, еще придется, хотя надеюсь, что этого не случится. А Пит Запата, метис с бесстрастным лицом, который приехал с Харпером, он действительно настоящий, прирожденный убийца, которому честный человек никогда руки не подаст.
Глаза Шэрон вспыхнули.
— Значит, Мортон бесчестный, по-вашему? Как вы смеете говорить так у него за спиной?
— Я скажу ему это в лицо, — суха ответил Рок. — И скажу не раз. Но, прежде чем вы последуете его советам дальше, задумайтесь, почему он это делает? Его речи полны заботы и любви к ближнему, но его ближний почему-то оказался беспощадным убийцей. Он отвернулся и вскочил на коня.
— Эй, Рок! — раздался голос Боба Спрэга. Бэннон обернулся.
— Поехали с нами на запад, Рок!
— Вы едете дальше?
— Да, шесть фургонов решили, что ты был прав раньше, значит, прав и сейчас. Мы двинемся в Калифорнию и были бы рады, если ты поедешь с нами.
Бэннон несколько секунд колебался, поглядывая на Шэрон, которая, гордо подняв голову, пошла назад в лагерь.
— Нет, Боб. У меня другие планы.
Шэрон сидела у костра, подогревая кофе, когда шесть фургонов во главе с Бобом Спрэгом двинулись из лагеря. Странное дело, но Шэрон вдруг стало не по себе. Она знала Боба с детства, ведь он был другом ее отца, а сейчас он уходил и с ним уходили еще шесть семей, среди которых были самые надежные и рассудительные люди в караване. Может, действительно, не стоило слушать Харпера?
К костру подошли ее отец и Пэгонс. Они были мрачны и только изредка перекидывались фразами.
— А где Бэннон? — спросил ее Пэгонс. — Он что, поехал с ними?
— Боб просил его об этом, но, по-моему, он отказался.
— Да, он уехал из каньона около часа назад, — подтвердил подошедший Саттерфилд.
— Ну что, будем ждать неприятностей? — мрачно пошутил Пэгонс.
— Не думаю, — ответил Саттерфилд. — Знаю я этих пограничных жителей. Они ненавидят цивилизацию, но дай им время и они привыкнут.
— Знаешь, — сказал Пэгонс, — я рад, что Дад Китчен остался с нами. Мне бы не хватало его песен. Он было собирался ехать, но в последний момент передумал. Кстати, он уехал с Харпером и Кэпом осмотреть место будущего города.
— Хорошо будет снова жить в городе, — задумчиво сказал Том Кроккет. — Где они решили строить дома?
— Чуть дальше того места, где Тополиный каньон переходит в Долину Бишопа. Прекрасное место. Кайз откроет там магазины, а Коллинз уже присматривает место для кузни.
— Отец, ты слышал когда-нибудь о человеке по имени Пит Запата? — спросила Шэрон.
— Нет, насколько помню. А что?
— Да так, ничего, — задумчиво ответила она, подавая им чашки с кофе.
Следующим утром переселенцы снялись с места и двинулись по каньону. Каменные стены постепенно раздвигались, и быки брели уже по колено в густой траве. По обеим сторонам ручья росли ивы и тополя, а выше на скалах росли стройные высокие сосны.
В конце каньона они увидели наконец Харпера, Китчена, Запату и Кэпа Малхолланда. Дад и Кэп размечали будущие улицы. Весь караван, обогнув последний утес, остановился в немом изумлении, пораженный красотой Долины Бишопа, открывшейся перед ними.
Казалось, огромный изумруд в платиновой оправе гор лежит перед ними.