Нам нужно проверять каждую голову, которую пригоняем.
— Денни хочет поработать на этих пастбищах.
Фуэнтес развернулся ко мне.
— Он не сказал почему?
— Нет, но я полагаю, из-за Лизы. Той девушки, с благотворительного вечера.
Фуэнтес ухмыльнулся:
— Почему бы и нет? Он молод, а она хорошенькая.
Вполне правдоподобно, но эта мысль почему-то беспокоила меня. Денни был молод и впечатлителен, а она напугана тем, что сделала. Чтобы прийти на вечеринку, она ускользнула тайком. Значит, кто-то у нее дома не хотел, чтобы она туда ходила.
Мать? Отец? Или кто-нибудь еще? По какой причине?
Чтобы семья долго жила в округе, оставаясь совершенно неизвестной, противоречило всякой логике. Тогда… что вероятнее, они тут совсем недавно. Поселились где-нибудь в стороне от наезженных дорог, что не такая уж и редкость. В этих краях люди вообще живут достаточно далеко друг от друга.
Однако здесь хватает народу, который разъезжает повсюду. Я подумал о ее одежде. Она выглядела довольно хорошо, хотя была простой и слегка поношенной, но чистой и выглаженной чей-то умелой рукой.
Даже если Лиза жила здесь недавно, совершенно очевидно, она боялась, что узнают, где обосновалась ее семья. По каким-то личным мотивам? Или из-за того, кто не хотел, чтобы она уезжала из дому?
— Тони, — я запнулся, — мне не хочется уезжать отсюда.
Он пожал плечами.
— Мы нужны Джо. Он ждет неприятностей от Бэлча.
— Их не будет.
— Ты считаешь, амиго, что после вашего разговора он оставит нас в покое?
— Да… Но Бог его знает, может, я и ошибаюсь.
Мы упаковали всю свою поклажу, оседлали свежих коней, но я жалел, что нам приходится уезжать. Чего мне хотелось, так это выкроить время, чтобы съездить подальше на юг и подальше на восток. Там, на плато Эдвардса, было много каньонов — много мест, где можно спрятать скот.
Внезапно меня разобрало любопытство. А сколько всего украдено голов? Я спросил об этом у Фуэнтеса.
— Пятьсот… А то и в два раза больше. Похоже, вор берет дань со всех трех хозяйств и делает это уже года три.
— Тогда ему пора подумать об индейцах.
— Si, но, может, и не пора, амиго. А вдруг они друзья — как ты считаешь?
— Или он нашел какое-то укромное местечко, куда они не станут заглядывать.
Фуэнтес покачал головой.
— Апачи не станут заглядывать? Апачи заглянут даже через врата ада, амиго. Так же, как кайова или команчи.
Дальше мы ехали молча. Делить скот заранее — что-то новенькое для этих мест. Обычно двое-трое соседей собирают животных и потом отгоняют. Добираясь до конечного пункта, они продают пригнанный скот, получая деньги за всех животных с клеймом своей местности, а когда возвращаются, то рассчитываются друг с другом.
Молодняк без клейма обычно получает тавро матери — если она окажется поблизости. И если ранчеро честен. В противном случае отбившееся от стада животное получает его собственное клеймо. Зачастую попадается довольно много скота вовсе без клейма… «мэверики»… Те, кто клеймят скот, или тот, кто за это отвечает, ставят на таких животных то тавро, какое им заблагорассудится.
Много лет назад в Восточном Техасе человек по имени Мэверик, сбывая свой скот стадами, никогда не утруждал себя тем, чтобы пересчитать или заклеймить его. И когда на пастбище попадался неклейменый теленок, кто-нибудь обязательно говорил: «Ага, вот один из бычков Мэверика!» Отсюда и пошло название для неклейменого скота.
Когда мы приехали на ранчо, там царил покой. Мы пригнали мало скота, поскольку намеревались сразу же двинуться дальше.
В бараке оказался Джо Хинг. Не скрывая удивления, он воззрился на нас:
— Не ожидал вас, ребята. Что случилось?
— Разве ты не говорил Денни, чтобы мы приехали? Он передал, что ты готов двинуть на запад за скотом.
— Ну… пока только собирался.