— Завтра мы будем уже в Несклайфе…
Но Констанция была погружена в хозяйственные дела и заговорила о проблемах, связанных с засухой.
— Многие здесь небогаты, и мы должны что-то сделать с этой проклятой засухой. Деревенские поговаривают насчет пруда.
Джулиан только пожал плечами.
— Думаю, что кто-то просто забыл разверзнуть небеса…
Констанция ничего не ответила, и Джулиан оставил ее.
Внебрачный сын ее отца очень сильно походил на Гилберта де Джобоурга: та же осанка, те же волосы, которые от солнца стали красно-бурыми. Она не хотела обсуждать с ним хозяйственные дела. В его представлении проблемы ткачей были надуманны. Но графиня-то прекрасно знала, насколько все это серьезно.
Когда она шла через двор, пыль поднималась из-под ее ног — дождя не было уже больше месяца. Констанция увидела, что колымагу с заключенными передвинули к двери кухни. Опущенные плечи золотоволосого жонглера не предвещали ничего хорошего. Она подошла к рыцарю, сторожившему заключенных. Рыцарь, сидевший на корточках с другой стороны колымаги, вскочил на ноги, ожидая распоряжений.
Констанция молча смотрела на заключенного, который выглядел очень плохо. Его борода была
всклокочена, кровь запеклась на губах и вокруг рта, сухим языком он пытался облизать потрескавшиеся губы. Кто-то опять связал его руки за спиной. Из колымаги невыносимо пахло мочой… Констанция поморщилась.
— Почему заключенным не дают воду? Их страдания не должны игнорироваться. Почему здесь такое зловоние? Почему ты здесь один, где другой охранник? — накинулась она на рыцаря.
Молодой рыцарь с веснушками по всему лицу, которые от жары и страха стали еще заметнее, промямлил что-то относительно другого охранника и сказал, что от сэра Эверарда поступил приказ не давать заключенным ни воду, ни еду, что жонглер ругался и проклинал его, кричал, что он все равно убьет его.
— Прежде чем мы снова скрутили его, — продолжал рыцарь, — ему дали воду, но он выплеснул ее.
Рыцарь посмотрел на заключенного, и Констанция увидела страх в его взгляде.
— Это, правда, миледи, — добавил он, — весь народ говорит, что жонглер — это сам дьявол.
Жонглер уже не выглядел так свирепо — губы его потрескались, кровь запеклась пятнами на лице… Женщина, которая была арестована вместе с ним, не меньше его нуждалась в воде. Констанция слышала, как рыцарь говорил ей, пока она рассматривала заключенных, что женщина — ведьма, это видно по ее глазам, и она может наслать порчу.
Констанция выслушала все, что ей сказал рыцарь, и приказала принести заключенным воду.
— Даже лошадям смывают кровь и пот после езды, а это люди, — сказала она. — Я не могу позволить так с ними обращаться!
Ссутулившись, рыцарь побежал выполнять приказание графини.
Констанция подошла ближе к колымаге, чтобы лучше рассмотреть заключенного. Если бы не ужасные раны на его лице, он был бы красивым мужчиной, красивее Роберта Гилберта. Она увидела, что в колымаге все было перевернуто вверх дном. Интересно, как он мог все это перевернуть со связанными за спиной руками и ограниченной свободой в движениях?
— Подойдите, — сказала она женщине. — Вы можете помочь мне…
Но женщина не сдвинулась с места. Констанция пристально и с изумлением посмотрела на нее
— Вы не хотите помочь мне?
В ответ черноволосая женщина только молча повернулась к ней спиной, и графиня увидела, что ее руки также связаны. У Констанции вырвался вздох раздражения. Заключенный был мятежником, и рыцари боялись его силы, поэтому и связали. Но связать женщину! Этого она понять не могла.
Молодой рыцарь возвратился с водой, хлебом и чашкой. Констанция сначала хотела приказать развязать заключенных, но, посмотрев в глаза жонглера, решила не делать этого.
— Дайте ему воды, — сказала графиня.