Де Клинтон холодно посмотрел на Бертраду, его жена, зная о мечте девушки постричься в монахини, сделала печальное лицо. Но ничего уже нельзя было изменить, поздно.
Жених положил руку на плечо Джулиана, он мог толкнуть его, и тот бы упал. Констанция видела, что брат совсем пьян. Но мысль свою он не потерял. Джулиан сказал Уилвстану, что его сестра, венчаясь с ним, считает себя святой, приносящей жертву. Епископ слышал разговор и улыбался, наблюдая за ними. А Джулиан продолжал говорить:
— Де Клинтон всю оставшуюся жизнь будет наблюдать страдания святой…
Констанция стукнула бокалом по столу, ее брат изумленно заморгал, почувствовав все негодование, которое вложила она в свое предупреждение.
— Но не все же могут так выполнять свои обязанности, как ты, — постельная принадлежность, прислуживающая всякому, кому король Генри соблаговолит тебя отдать!
Это была последняя капля, Констанция велела брату выметаться. Он откинул назад свою красивую голову и разразился громким смехом. Констанция опять подумала, что самоуверенного де Клинтона несомненно, ожидают большие трудности в общении с Бертрадой… Но если он будет достаточно искусен с ней, то сможет пробить стену между ними и станет для набожной Бертрады вторым пришествием.
Де Клинтон выдворил Джулиана, но слова, брата сильно задели Констанцию…
ГЛАВА 4
Глава церкви в Морлаксе имел силу Верховного суда. Нарушения законов церкви не было, но аббат монастыря святого Ботолши и епископ Честера требовали присутствия нормандских монахов и говорили о превосходстве их монастырей. — Мы осмотрительны и скромны, — говорил выступающий. — Долгие годы у нас не было прецедентов церковного суда…
Следующим выступал отец Малчел. Оглядывая присутствующих, Констанция невольно подумала о великолепных одеждах аббата монастыря святого Ботолши и лохмотьях его монахов. Их привычки и манера поведения были продиктованы бедностью.
— Глава церкви одобрил наше решение не задерживать здесь арестованных, — между тем говорил выступающий. — Вспомните — мы не арестовывали этих людей, их привели к нам, и мы отвечаем за них и их действия, пока не решим, что же предпринять. Женщина должна заплатить за то, что старалась заставить народ Уэльса поклоняться старым языческим богам.
Молодой монах, который поддерживал Малчела, как бы в знак подтверждения, кивнул головой.
— Эта женщина… Виновна? — спросила Констанция.
Она услышала странный ответ:
— Виновна или нет, какая разница? Мы не можем держать ее здесь.
Она не поняла.
— Что же вы хотите делать?
— Пойдем… — старый человек взял ее за руку.
Они пошли по направлению к телеге, где находились заключенные. Женщина с черными волосами повернула к ним голову и посмотрела на них темными как уголь глазами, блестевшими на бледном лице. Она была не молода, но выглядела хорошо.
Констанция смотрела на нее и ничего не говорила. Она не знала, что можно ожидать от этой женщины. Здесь ее внимание привлекло какое-то движение внутри телеги. Эверард дал команду своим рыцарям прийти в боевую готовность, но арестованный, приподнявшись на колени, лишь схватился за шею, перевязанную какими-то лохмотьями. Это был человек мощного телосложения. Глядя на него, было трудно поверить в его немощность, но, взглянув на другую сторону его лица, Констанция увидела, что оно сильно покалечено. К тому же из раны все еще сочилась кровь, и густые волосы на его могучей груди были пропитаны кровью.
Констанция пристально рассматривала его.
Молодой монах нарушил молчание:
— Деревенские болтают, что он жонглер… Бог знает, откуда они это взяли, но еще они говорят, что он поклоняется дьяволу. В одной деревне его побили камнями, а в другой он вызвал полный восторг у жителей.