А вот самого Койота не опознал еще ни один человек.
— У меня на этот счет есть свое мнение, — произнес Колби.
— Что ты имеешь в виду? Ты знаешь, кто такой Черный Койот, и молчишь?
— Не могу сказать, что точно знаю, но мнение у меня есть.
— Договаривай! — подстегнула его она.
— Не хотел бы называть имен, так как не уверен полностью. Но очень хотел бы видеть бандита пойманным. — Хол умолк и после паузы продолжил: — Никто не разглядел этого Койота и его сообщника как следует. Говорят, они прячутся в придорожных кустах. Но полагаю, что если кому-то удастся увидеть его лошадь, все сразу поймут, кто такой Черный Койот.
Больше Диана не настаивала, догадавшись, чье имя отказывается назвать Колби. «Он поступает правильно», — думала она, восхищаясь Холом. Они заговорили о чем-то другом, двигаясь к дому по пыльной дороге. Мужчина, как обычно, ехал на ширину стремени позади и наслаждался профилем своей спутницы. Подъезжая к ранчо, они заметили фигуру одинокого всадника, приближающегося с севера.
— Вроде бы Звездочка, — заметила Диана.
— Точно, — кивнул мужчина. — Утром я послал Быка в Тополиный каньон. Не пойму, почему он едет с севера, если Тополиный почти прямо на западе.
— Он мог вернуться по Предгорной тропе, — предположила Диана.
— Конечно, мог, но это значительный крюк, а я еще в жизни не видал ковбоя, который потащится дальше, чем ему поручено.
— Бык другой, — ответила она простодушно. — Если его за чем-то пошлешь, он поедет так далеко, как только сможет. Нет, он всегда был отличным рабочим.
Мгновением позже экс-бригадир съехался с ними на пересечении дорог. Он встретил девушку обычным «Привет, мисс» и кивнул Колби. Его лошадь была вся в поту и в пыли. Было ясно, что он проехал большое расстояние.
— Нашел коров? — спросил бригадир.
Бык кивнул.
— В Тополином?
— Нет, в Бельтере.
Диана Хендерс посмотрела на нового бригадира, словно восклицая: «Я же говорила!» Заметив на рубашке Быка коричневатое пятно, она издала возглас сочувствия.
— Ой! — воскликнула она. — Это кровь? Ты ранен? Как это случилось?
— Пустяк, мисс. Так, небольшая царапина. — Он сразу замолк, словно моллюск захлопнул створки раковины, и пришпорил лошадь.
Ни Колби, ни девушка не сказали ни слова, но оба подумали об одном и том же. О том, что Бык носит на шее черный шелковый платок, и что сегодня днем Мэри Донован стреляла в Черного Койота и его товарища.
А миссис Донован как раз стояла в дверях, встречая гостей. Гости пришли на ужин и рассаживались за длинным столом, накрытым красно-белой скатертью. Каждого она встречала ласковым словом, пока ее взгляд не упал на Дикого Кота Боба, пытавшегося проскочить внутрь за широкой спиной Джима Уэллера.
— Та-ак! — воскликнула она с презрительной насмешкой. — Я вижу, старый дурак, ты опять напился! Сейчас же вынь свои револьверы и отдай мне!
— Я не пил ни капли, Мэри, — возразил пожилой джентльмен.
— Не называй меня Мэри, старый распутник, и быстренько отдавай револьверы!
Он покорно отстегнул портупею и отдал их ей.
— Я как раз и принес их тебе, Мэ… миссис Донован, — заверил он ее.
— Так-то лучше. Теперь садись. Сегодня вечером я тебя покормлю, но впредь никогда не вваливайся пьяным в гостиную Мэри Донован!
— Я же сказал, что не пил! — настаивал он.
— Что-о? — Голос Мэри звучал, мягко говоря, недоверчиво.
— Всего лишь каплю, за прибытие. Стряхнуть, так сказать, дорожную пыль, — уточнил он.
— Ты так запылился? — ехидно спросила она.
— Ну да.
— Не возражай мне, понял? — И обратилась к Джиму Уэллеру, широкоплечему парню, которого Боб хотел использовать как ширму: — Ну как, нашел своих лошадей?
Уэллер лишь отрицательно помотал головой — его рот был полон печеных бобов.