Поверх застывшей голограммы, изображавшей внутреннее устройство орудийной башни тяжелого крейсера, мигала табличка с текстом сообщения: «С вами желает переговорить абонент 261-010-468-269 – Висад Гаффай».
– Отвечаю, – торопливо сказал Шестоперов.
Очень удобно была устроена здешняя техника – не обязательно искать, куда завалился пульт. Можно просто голосом команды отдавать.
Сигнал оборвался, и часть голограммы превратилась в экран видеосвязи, показав одетого по-домашнему командира «Лабиринта».
– Здорово, Петрович, – приветливо громыхнул Висад. – Чего не зашел? Отметили бы успешное испытание твоей машинки.
– Устал я, решил дома посидеть, – отмахнулся землянин. – Книжки читаю про вашу жизнь… А что твой сынок про автомат говорит?
– Зензилапу понравилось, – сообщил отставной адмирал. – Если его восторги хоть на четверть соответствуют реальности, твоя конструкция совершит переворот в абордажном искусстве. Департамент вооружений уже готовит серию испытаний в космосе.
Долок участливо поинтересовался, не скучает ли Кузьма Петрович. Узнав, что землянин увлекся историей Маванора, Гаффай задумчиво проговорил:
– Дружище, я слышал, что недавно маванская киностудия сняла фильм «Последний день» про обстоятельства гибели Аргала Четвертого, последнего нашего императора… – Желтые глаза долока внезапно налились кровью, словно Висад с трудом сдерживал гнев. – Я еще не смотрел, а сейчас обязательно закажу это кино. Раньше тоже были фильмы о тех событиях, но говорят, что маванцы сумели рассказать о перевороте честно и сильно.
– Хорошая идея, – согласился Шестоперов.
Попрощавшись с командиром, он запросил архив. Первый художественный фильм, посвященный отречению Аргала IV, был выпущен бустафонской студией буквально через четверть года после превращения Империи в Конфедерацию. Спустя три с лишним десятилетия, когда цензура стала помягче, отличный от официозного взгляд на трагические события предложили кинематографисты Крандуара. И вот наконец высказались маванцы.
Именно в таком порядке Кузьма Петрович и просмотрел видеоленты. Сначала слащаво-пропагандистский «Первый час свободы» – версию организаторов переворота и развала Империи. Потом – выдержанный в насмешливом ключе крандуарский «Крах сверхдержавы» и лишь в самом конце – яростный «Последний день».
Бустафонцы из фильма «Первый час свободы» были на порядок мудрее и порядочнее всех остальных персонажей. Генерал, адмирал и политик, чьих имен землянин не запомнил, много и красиво рассуждали о высоких материях, сетуя: дескать, империя изжила себя, маванорская аристократия выродилась, а потому следует ликвидировать унитарное государство, дать свободу и демократию всем планетам.
– Сейчас очень удобный момент, – заявил политик. – Императорская гвардия сосредоточена на Кранду и Начедреме, весь флот втянут в сражение, крон-принц погиб.
Генерал подхватил:
– Вокруг столицы на Маване стоят войсковые части, в которых служит много бустафонцев.
Все с восторгом подхватили идею трех заговорщиков, парламент Бустафонира провозгласил суверенитет, а столичный гарнизон на радостях взбунтовался. На Маван с Бустафона отправились надежные части, однако обошлось без стрельбы, потому что размещенные вокруг императорской резиденции войска в это время митинговали и не оказали сопротивления. Старенький Аргал IV безропотно подписал отречение, после чего дрожащими руками выпил кубок с ядом.